– Расскажи мне все. – Ее тон был холодным и непреклонным. Она уже стала совсем другой девушкой в сравнении с той, которая пыталась ударить меня бутылкой из-под газировки. Теперь Хэлли сделана из более прочного материала. И мне стало интересно, знала ли она об этом.

– Когда я работал во внутреннем отделе по борьбе с терроризмом, моей задачей было уничтожение лос-анджелесской братвы. Русская мафия быстро набрала силу и взяла под контроль улицы, особенно в районе Хидден-Хиллс, Уэстлейк Виллидж и в центре города. Нелегальные азартные игры и отмывание денег досаждали, но не мешали. Торговля людьми и оружием – вот где правительство проводило черту, и стало ясно, что у нас появились проблемы. В тот год, когда я вступил в должность, от их рук погибли тридцать три невинных человека.

Хэлли скорбно опустила голову, но ничего не сказала, позволяя мне закончить.

– Их лидера звали Василий Козлов. Мерзкий сукин сын с внушительным послужным списком трупов из тех, кто ему перечил. Задача состояла в том, чтобы схватить его живым или мертвым. Предпочтительнее живым, но это не было обязательным условием.

И вот я подобрался к той части, которую боялся. Я глубоко вздохнул. Не вспоминал тот день с момента, как подал заявление об отставке и изложил агентству суть произошедшего. Лоу знал почти все. Том – только часть.

– Однажды мы узнали о встрече. Между братвой и каким-то байкерским клубом Северной Калифорнии проходил обмен нелегальным оружием. По горячим следам получили информацию об обмене двумя сотнями девятимиллиметровых пистолетов и множеством винтовок. Встреча проходила в подсобке ресторана. Мы провели облаву.

Замолчав, я закрыл глаза и опустил голову. Понятия не имел, зачем рассказываю ей все это. Я мог бы поведать Хэлли более короткую версию. Ту, в которой не предстану настоящим монстром.

Но она заслуживала того, чтобы знать всю правду.

Что я на самом деле и есть монстр. А монстры могут выживать лишь в темноте. Вдали от нее и всего, что она собой представляла.

– Расскажи мне, – хрипло произнесла Хэлли, протянув руку, чтобы коснуться моей. – Покажи мне свои уязвимые места. Ты уже видел столько моих.

– Мы вошли через задний вход. Выбили дверь, но угодили в засаду. Козлов хотел, чтобы людей, занимающихся его делом, то есть нас, убили. Нас встретили самодельными дымовыми шашками, из-за которых невозможно было ни дышать, ни тем более видеть. Но я та еще упрямая сволочь и воспринял это как приглашение преподнести голову Козлова на блюдечке. Вместе с двумя коллегами я пробивался вперед по узкому темному коридору. Слышно было, как вокруг бегали люди, кричали по-русски. Видимо, думали, что мы отступим, когда зажгут дымовые шашки. Внезапно я оказался в комнате, где находилось около десятка мужчин. Среди них был Козлов.

Мне физически становилось плохо от воспоминаний о том, что произошло дальше. Все во мне сопротивлялось желанию продолжать историю. Я закрыл глаза.

– Он поднял руку и направил ее на меня. Я подумал, что у него пистолет. Решил, что Козлов собирается меня убить.

Между нами повисло молчание.

– И что ты сделал?

– Три выстрела, – прохрипел я. – Прямо в грудь.

Я почувствовал, как сердце забилось в горле, когда мои губы снова приоткрылись, чтобы завершить свой рассказ.

– Хэлли…

– Да?

– Он держал на руках своего ребенка. Своего двухлетнего сына. Свою версию белого флага.

Воспоминания нахлынули на меня разом.

Плач, который я слышал только в прошлом.

Вздохи.

Бульканье.

Тишина.

Кровь. Кровь. Кровь.

Я убил ребенка. Невинное дитя. Чистую душу, оказавшуюся в неудачных обстоятельствах.

Собрав остатки сил, я сказал:

– Козлов выжил. Пули не прошли через тело его сына. Малыш стал живым щитом. Я подал в отставку и вернулся в Чикаго. Знал, что Козлов поклялся отомстить за смерть сына, и, честно говоря, не мог его в этом винить, но также я знал, что ему проблематично вторгнуться на территорию Чикаго. Разные группировки, разные юрисдикции. Он не мог просто ворваться в Чикаго и пролить кровь.

– Но в Лос-Анджелесе может, – закончила за меня Хэлли.

Я кивнул.

– И он знает, что я с тобой, что делает мишенью и тебя.

– Ты когда-нибудь говорил с кем-нибудь о том, что произошло?

Покачав головой, я издал тихий смешок.

– С кем бы я мог поговорить? Мой друг Лоу знает кое-что из этой истории, но у него свои заботы. Семья. Работа. У него нет времени подрабатывать моим психотерапевтом. Том замечательный, но он один из детей Моруцци. Том не видит в этом ничего страшного. Мы оба временами лажали.

– У тебя должно быть больше тех, кто заботится о тебе.

– Должно быть? Сейчас? – Я криво ухмыльнулся.

– Рэнсом… – Она отстегнула ремень безопасности, вскочила на ноги и шагнула ко мне. Хэлли уселась ко мне на колени, положив подбородок мне на макушку, обнимая. – Мне ненавистно, что ты прошел через все это, но еще ненавистнее, что рассказал мне об этом только сейчас. Чертовски глупо с твоей стороны.

– Я прекрасно понимаю. – Мои руки обхватили ее талию – скорее непроизвольно, чем по какой-то иной причине. Я замолчал.

– Посмотри на меня. – Она обхватила мое лицо, приподняв так, что наши взгляды встретились. – Ты не монстр.

Я мрачно улыбнулся.

– Избавь меня от этого момента из «Дней нашей жизни». Я монстр и научился жить с этим.

– Ты не монстр, – повторила Хэлли. – Ты совершил ошибку. Ужасную, непреднамеренную ошибку. В других обстоятельствах ты бы никогда не убил этого ребенка. Никогда.

Я закрыл глаза, представляя себе маленького пухлого мальчишку. Я не знал, сколько в этом образе правды, а сколько моего воображения. Круглые щечки. Складочки на ножках.

– Ты не монстр, – снова сказала она, на этот раз громче. – Ты, Рэнсом Локвуд, ни за что на свете не убедишь меня в том, что ты монстр.

Меня это окончательно сломило. Лицо горело и стало влажным. Я… я плакал? Какого черта? Я никогда не плакал. Сомневался, что хоть раз проливал слезы даже в младенчестве, с того самого дня, когда меня оставили на ступенях церкви.

– Они убили моего бывшего босса, Иэна Холмса. Похоронили его на заднем дворе. Козлов прикончил многих, Хэлли. И никто из них этого не заслуживал. Его нужно остановить, и меня мучает осознание того, что я не тот, кто сможет это сделать.

– Не твоя работа – спасать мир. – Хэлли погладила меня по щекам, и в тот момент всего лишь на короткую секунду я ей поверил.

– Не борись