– Они все необычные, – проворчал его ветеринар. – Зверюга, которая гоняет любого хищника, вне зависимости от его веса и убойной силы, при этом очень умная, осторожная и, на мой взгляд, абсолютно безбашенная.

– Танечка! Вы гениально описали нашего пациента, – вздохнул Соколовский. – Правда, у него есть и личные особенности. Видите ли… он из исконных земель.

– Говорит или в человека превращается? – подозрительно покосилась на Филиппа Таня.

– У него интересный сплав природных качеств и вкусовых предпочтений, – туманно выдало руководство, с интересом рассматривая потолок.

– Что вы имеете в виду? – против воли заинтересовалась Татьяна.

– Понимаете, какое дело… Сирке довольно всеядный, прямо скажем. И настроение у него, как правило, не очень. А самое главное, он терпеть не может капканы. На дух не переносит!

Соколовский пожал плечами, словно извиняясь за странности пациента.

– Раньше-то, когда он помоложе был, проблем и не было, а сейчас, ну, знаете, обмен веществ уже не тот… Короче говоря, они не перевариваются, насколько я понял…

– Что не переваривается? – у Тани возникло ощущение, что она утратила нить повествования или, как в школе на уроке, отвлеклась и что-то важное пропустила. – Мы же о капканах говорили? – уточнила она.

– Ну да… они и не перевариваются! – извиняюще улыбнулся Соколовский. – Не, я понимаю, что звучит дико, но ничего поделать не могу – он раньше реально жрал все капканы, которые мог найти, а вот теперь жалуется, что у него в брюхе звенит и плавать стало как-то тяжело.

– Ндааа… вот таких жалоб я ещё не слыхала! – выдохнула Таня. – А как с ним общаться?

– Да он умеет говорить, только ворчливый очень, – честно признал Соколовский. – Как правило, он ругается… ну, понаслушался охотников в моменты неудач, вот и набрался нехорошего. А ещё накатывает на него временами…

– И что это значит? – очень осторожно уточнила Таня.

– Злиться начинает на ровном месте. Особенно когда голодный. Так что, если он у вас из рук возьмёт какой-то предмет и слопает, не сопротивляйтесь и не возмущайтесь, пусть себе… на здоровье. Потом всё возмещу. И за него не волнуйтесь – стекло, дерево, пластик он, если что, потребляет без последствий для пищеварения, на металл вот стал жаловаться, но только на крупные предметы.

Таня тут же решила, что смартфон она к пациенту точно брать не станет – зверушке ничего не будет, судя по словам Соколовского, а вот ей новый гаджет покупать как-то неохота.

– А руки и всё к ним прилагающееся он не примет за еду? – обеспокоилась она.

– Нет, у него зарок – он людей не ест. Причём это правило им твёрдо соблюдается. Уже почти двести лет как…

– Так, ладно. Людей не ест, а всех остальных?

– Ну, собачку вашу я бы рекомендовал не выпускать. Впрочем, Шушана уже что-то предпринимает на этот счёт. Гуси сами разберутся. Гудини ушёл в подполье, а вороны… пусть не подсовываются. Шушане опасаться не надо – она на своей территории.

– А вы? – вдруг ляпнула Таня, а когда сообразила, что сказала, очень смутилась и отчаянно покраснела.

– А я – человек, – улыбнулся Соколовский. – Я, как и вы, для него табу!

– Ээээ, и когда же прибудет этот пациент? – Таня была рада, что начальство не стало обращать внимания на её промах.

– Полагаю, что где-то через неделю. Нам его доставят… хоть ездить не надо, и то хорошо, – вздохнул Соколовский. – Вы ещё что-то хотели уточнить? – он обратил внимание на озадаченное выражение лица своего ветеринара.

– Да. Хотела. Раз у него в системе пищеварения инородные предметы, то нужен рентген и, скорее всего, операция.

– Вы такое делали?

– Лучше бы, конечно, чтобы главврач оперировал, но он в отпуске… – вздохнула Таня и призналась: – Да, делала.

– А с рентгеновским аппаратом управитесь?

– Конечно. Но как быть с людьми, которые могут его увидеть в клинике? Оперировать днём нельзя, а ночью… как быть с дежурным врачом, с ночными клиентами?

– Клинику закроем на пару дней, типа на санитарную обработку.

– Да, так получится, – кивнула Таня. – Но вот с наркозом… Это не кот и не собака – метаболизм иной. Нужно будет, чтобы за его состоянием следили и добавляли дозу, если он начнёт просыпаться. Короче, помощник мне не помешает, – загрустила Таня.

– Так за чем же дело? Давайте Константина пригласим. Он же анестезиолог кроме всего прочего!

– А как ему всё это объяснить?

– Я всё сам объясню, не волнуйтесь, – кивнул Соколовский. – И не переживайте. У Сирке регенерация очень быстрая, заживает всё влёт. Так что, главное, зажимы быстро убрать… Ну, это я шучу, конечно, но как только вы его избавите от железа, никаких сложностей с его здоровьем уже не будет! – напутствовал Соколовский уходящую из его кабинета Таню.

А потом потёр лоб и негромко произнёс:

– Возможно, будут с поведением, но это неточно!

Глава 35. Разные мoрды лиц

Каким образом и кем именно был доставлен новый пациент, Таня не знала – была в клинике, а когда вернулась домой, то сразу поняла, что Сирке уже прибыл – об этом во весь голос вещал Терентий:

– Да-да… натаскивайте всякое! И это в приличный-то норушный дом! Да это ж чудище какое-то.

– И ничего не чудище. Нормальная росомаха, – посмеивалась Шушана.

– Нормальная? Это нормально, да? А что тогда ненормально? – Терентий возмущённо шипел. – Эта зверюга одним ударом лапы открыла холодильник и пожрала оттуда всё, что там было!

Высказывалось это явно для вернувшейся домой Тани – пусть знает, с кем воспитанным котам приходится общаться!

– Терёнь, а откуда ты знаешь про холодильник? – удивилась она, снимая в прихожей обувь. – Ну, вряд ли ты туда ходил.

– Конечно, не ходил! И не собираюсь. Дурак я, что ли? Просто у нас стена прозрачная – Шушаночка сделала, а прямо рядом со стеной этот гад лохматый разложил продукты и ЖРЁТ! И банки тоже!

– Ты о чём? – Таня про банки не очень-то поняла.

Правда, её недоумение продлилось недолго – стоило только войти на кухню и увидеть через прозрачную стену, как консервная банка придвигается широченной лапой к морде, а потом просто закидывается в пасть и…

– Ой, мамочки мои! Да он же так погибнет! Хотя… после капканов это, наверное, просто лёгкая разминка, – Таня умела мыслить адекватно.

Нет, ну, в самом-то деле, нормальному животному это было бы немыслимо, но вот то существо не таких-то и крупных размеров, да и весом не более двадцати килограммов, с нормальностью явно не знакомо, их друг другу даже издалека не представляли!

Зверь хрумкал целой металлической банкой с зелёным горошком и морщился, коллектив, рассевшийся за кухонным столом так, чтобы видеть, что именно делает росомаха, непроизвольно поёживался. Причём особенно отчётливо это было заметно у Крамеша.

– Эх, а ведь мне туда возвращаться надо! – почти беззвучно выдал он.

Ему Соколовский ещё утром велел удалиться с чердака, где Крамеш устроил себе вполне пристойное жильё, к норуши.

– И не появляйся пока в гостинице. Я встречаю росомаху, располагаю его, а потом мне непременно надо на деловую встречу. Отложить невозможно.