Что может быть хуже для гениального ученого, чем не знать ответа на вопрос?

– Так, может, то уравнение для тебя, моя милая Кирочка. Кто-то умрет, но и ты найдешь ответ о своем прошлом. От-вет, – отваливались алые дуги пухлых липких губ на счет, – как раз и два.

«Яна» провела рукой мне по голове, словно младшей сестренке. Она вытащила из кармана тюбик помады и насильно вложила в мою ладонь.

– Все ради тебя, пусть ты этого пока не понимаешь. Ступай, родная, – отпустила она мои пальцы движением, похожим на толчок, – займись наукой.

– Пожалуйста, скажи мне, где он!

– Все проще, чем ты думаешь.

– Я не такая, как ты! Я не решу!

Она дернула бровью вверх:

– Ты сильная. Я знаю, – кивнула она на свои уравнения. – Я знаю тебя лучше, чем ты себя знаешь. Вас всех.

Встав на ноги, Алла (пора называть ее истинным именем, а не псевдонимом) снова возвысилась надо мной, над аудиторией и над миром. Она уходила, пока развевающиеся алые ленты с рукавов ее блузки окутали меня, способные удушить без единого прикосновения.

Я схватила со стола недопитую бутылку и бросила Алле в спину.

Зал охнул.

Алла увернулась, легко качнувшись в сторону, и крикнула со смехом в голосе:

– Слайд номер двести! Финальный!

Я прочитала надпись под еще более громкие охи публики:

«Объект К2 швыряет в меня недопитой бутылкой Н2О».

Глава 19

Полу-недо, Недо-полу

– Кира! Кира, подожди!

Кто-то звал меня, но я не оборачивалась. Упадет ли небо, разорвется ли земная твердь – разве я замечу, разве обернусь? Твердь и небо рухнули в зале МГУ.

Я – эксперимент. Я – научный проект. Я – уравнение.

– Подожди ты, постой! – развернула меня за плечо чья-то рука.

Это был мой одноклассник Антон Коровин с ударением на «и».

Его шапка съехала по кудрявым пышным волосам набок. Ботинки опять расшнурованы, а щиколотки обнажены, и шарф болтается на загривке, и пальто не застегнуто. Может, у него амнезия? Забывает дотянуть, дозавязать, дошнуровать.

– Знаешь, этот доклад… все, что там произошло, – полнейший кринж, прекрасный, но кринжовый проект! В этом вся Алла!

– Алла… – хмыкнула я под нос. – Ты видел ее, ты учился с ней! Как ты ее не узнал?! Подставную в школе?!

– Но ее никто не видел три года! Слуховой аппарат на месте, а прическу и поменять можно. Блондинка и блондинка. И рост такой же. Не толстая и не худая.

– Это был не слуховой аппарат. А микрофон, в который «Яна» шептала ей все правильные слова.

С его помощью поддельная Алла слышала подсказки настоящей. Поэтому она была… собой. И умной. И особенной. Неотличимой репликой Аллы, которая скрывалась от зрителей, оставаясь невидимым суфлером.

– Антон, что мне делать? – рухнула я без сил на ступеньку постамента памятника Ломоносову. – Алла похитила человека. Константина Серого. В полиции говорят, что он совершеннолетний, и не берут у меня заявления. К тому же я не родственник.

– Никого она не похитила. Скорее всего, уговорила подыграть. Это же школьный проект, а не…

– Подыграть? Антон, ты все еще думаешь, это игра? Ты не знаешь Аллу! И Воронцовых. Я жила с ними. Алла не понимает разницы, что можно, а чего нельзя. Она рисовала куклам прицелы на лбах, а на двери у нее уравнение смерти, которое она не может решить. Она социопатка, ее от общества изолировать нужно… а они, – кивнула я на кучку профессоров, – аплодируют. И я не знаю, что мне делать. Но я не могу его бросить неизвестно где, просто не могу.

– Тогда выход один, – ткнул Антон в листок, сжатый в моем кулаке, – решить.

– Компонент mi2. В нем вся суть. Никто не знает, что это.

– Логично, если К1 и К2 были людьми, – прокашлялся он, – то есть не были, а есть, то это аббревиатура человека. Вспомни кого-нибудь, кто связан с тобой.

– Я половину своей жизни вспомнить не могу!

Но Антон прав. Она сказала «все это ради тебя». Значит, уравнение связано с событиями из прошлого.

– Ты с водителем? Подбросите меня к кампусу? Мне нужно забрать документы.

– Легко!

Антон предлагал, чтобы его водитель дождался меня и отвез, куда скажу, но я отказалась.

– Спасибо, что помогаешь, – помахала я ему.

– Ноу проблемс! Я посижу с этой формулой, – ткнул он пальцем в самые длинные участки уравнения на экране своего мобильника, где одним знанием mi2 не отделаешься. – Тут явно что-то… биологическое.

– Алла ботаник. Она разбирается в растениях. И в ядах.

– Резонно, – согласился Антон, – почти любое растение ядовито.

Час был поздний, больше шести. Уроки закончились, но на охранном пульте мне выписали гостевой пропуск и разрешили пройти в администрацию. Оформление документов заняло десять минут. Никто меня ни о чем не спросил, а так как мне было восемнадцать, никаких разрешений опекунов или родителей не требовалось.

Я не стала ждать в приемной. Слишком светло. Мне же хотелось окунуться в сумрак. В ту серую зону между светом и тьмой, где я потеряла Костю. Серого Костю в серой комнате… замке, вселенной, лабиринте… выстроенных для нас – лабораторных кроликов – истинной Аллой.

Всю жизнь я окружена полунамеками, полутайной, недомолвками, недосказанностью.

Полу-недо… недо-полу… Наконец-то самая логичная формулировка моего состояния. Додумавшись до этой мысли, я почувствовала, что мне полегчало.

– Полу-недо. Недо-полу… – пока шагала в противоположную сторону движения школьного траволатора.

Куда катила меня механическая дорожка? Назад, в мое прошлое? Тогда почему я сопротивляюсь и бегу в другую сторону – в будущее? Из-за Кости?

Перебирая ногами, я перешла на бег по траволатору, пока не сравнялась с участком фотографий выпускников, преподавателей, меценатов. Мой глаз самопроизвольно дернулся.

Вот же она. Вот «Яна»! Собственной персоной. Светлые волосы струятся по плечам. Короткий подбородок, заметные скулы, почти квадратные. Нежная кожа, тонкие губы, взгляд с прищуром. Она улыбалась девчушкой, но взирала на мир старухой.

Истинная Алла – непобедимый враг. Что может таиться в голове у такой девушки? Как мне ее победить?

– Стать такой же, как ты…

Диплом, медаль и кубок мне за эту догадку!

Коснувшись снимка, я утвердительно повторила:

– Я стану такой же, как ты.

Забрав школьные бумаги, я сунула папку в рюкзак. Поглубже. Туда, где на дне лежал фотоснимок из восьмого класса с Аллой… и как же, черт побери, мне хотелось разрезать его зигзагом!

В следующий раз я смотрела на школьную фотографию Аллы у себя в комнате в Нижнем с занесенными над снимком ножницами. Что