Он выглядел еще более взволнованным, чем я.

– Не бойся, – произнесла я первой, – все хорошо. Я хочу, чтобы это был ты.

– Не хочу сделать тебе больно.

– Это как с тату. Та боль, которую хочется испытать. Я хочу тебя.

– Я буду очень медленно.

Раньше я никогда не обнимала полуобнаженных парней, только подушку, представляя, что это Он – мой парень. Костя оказался жестче подушки и горячее. Его руки опустили бретели моего спортивного топа. Прижаться к нему обнаженной грудью оказалась волнительно приятно. Я не отличалась огромными размерами и до второго еле дотягивала, но груди своей не стеснялась. Она прекрасна любая. Это всем известно. И даже если ее нет, любимые глаза не пялятся. Похотливые – да. Но не влюбленные.

Разобраться с ремнем и джинсами Кости я позволила ему самому. Носки он тоже снял (привет, Светка!).

Он аккуратно прикоснулся к левому бедру, отводя его в сторону, а потом к правому, чтобы я не лежала солдатиком. Опустившись на меня, он смотрел прямо в глаза, чуть прикасаясь губами к скулам и бровями. Кажется, он боялся начать даже больше, чем я.

Я чувствовала легкие касания. Он помогал рукой, управляя всем, что происходило сейчас. Дыхание у меня стало глубоким, губы распахивались, но я совсем не боялась. Это был Костя. Мой серый журавль. И никто другой. Я любила его всем своим сердцем, я хотела его всем своим телом, до кончика шестого пальца на левой ноге.

Делая движение, он каждый раз возвращался и продвигался снова. Новые миллиметры, назад и вперед. Я знала, что плева где-то недалеко от входа. Она может растянуться в стороны, может надорваться. Гимнастика должна была подготовить мои связки. Так мне казалось. Но все это, конечно, миф. Плева была на своем месте, и райские врата для Кости отворяться не торопились.

Я чувствовала, как что-то во мне расширяется. Было похоже на ступню внутри новых колготок, которыми я сейчас была. Запихнешь два-три раза, и колготки начнут легко садиться. А в первый раз они всегда слишком плотные, нерастянутые.

Не уверена, что процесс моего первого опыта доставлял Косте много радости. Он постоянно напрягался, что-то шептал, успокаивал (наверное, самого себя). Мне было приятно. Не больно и не страшно. Небольшой таран еще никому из девушек не навредил, лишь проложил дорогу к будущему наслаждению.

На втором выдохе он оказался во мне полностью. Это было и странно, и завораживающе, чем-то взрослым и новым. Момент, когда биологически я стала женщиной. С мужчиной, которого любила.

Он все еще не делал чего-то резкого и быстрого, что видели мы со Светкой на «взрослых» дисках. Осмелев, я обвила его ногами вокруг ягодиц. Костя томно выдохнул и поднял меня за лопатки. Сила тяжести опустила меня максимально вниз. Между ног стучало ударами сердца. Мы замерли и крепко обнялись.

Я чувствовала себя иначе. Внутри сокращались мышцы, о существовании которых я не подозревала, и каждое мое движение отдавалось в Косте. Мы были единым целым, общим организмом, чем-то особенным в тот момент.

Может быть, в сто тысяч пятый раз занятия любовью у меня в голове и теле не будут возникать романтичные ассоциации, но сейчас хотелось впитать и запомнить их все. Ведь самое первое – самое особенное. Я хотела запомнить каждую нашу секунду и не забывать ни на миг, как забыла себя десятилетней.

Костя глухо выдохнул. Его лоб был покрыт испариной, как моя ложбинка на груди. Я провела рукой по его свисающим вдоль лба волосам, убирая их в сторону.

– Все хорошо?

Укутанная одеялом, я повернулась спиной, и Костя обнял меня, зарываясь носом в волосы. Он целовал меня в плечо, повернувшись, я поцеловала его в ответ, поймав отблеск звезд в глазах цвета неба.

Засыпая, я улыбалась.

Все было хорошо.

Рядом был Костя, обнимая меня теплой ладонью. Наконец-то наступило и для меня настоящее счастье…

…и длилось оно до тех пор, пока не пришло утро.

Часть 2

Q.E.D.[5]

Глава 18

Недопитая бутылка Н2О

Мы перешагнули прошлое. Мы его пережили. Мы нашлись. Влюбились без притворства и лжи.

Проснувшись утром, мы смотрели друг на друга и молчали, как научились давным-давно. Может, еще в то время, когда проживали наши журавлиные жизни. Костя рассказал, что ученые не могут разгадать тайну, как птицы находят ответы: когда и куда лететь, кого любить, как ориентироваться на тысячах километрах пространства вокруг?

Два серых журавля могут разлететься на зимовку в противоположные страны, и никому не ясно, как в один и тот же день, срываясь, они взмывают в небо и возвращаются друг к другу, летят без отдыха и остановок, пока не обнимутся крыльями.

– Блинчики и кофе? – спросил Костя, дотягиваясь до телефона на тумбочке.

– И водички. С крышкой.

Моясь под душем, я слышала, как в дверь номера постучал румсервис. Не терпелось поесть. Настроение и самочувствие были отличные.

– Костя? – позвала я его, чтобы не выйти полуголой к официанту. – Ты один в номере?

На прикроватном столике стоял поднос с дымящимися блинчиками, тарелка с фруктами и два капучино. Бутылки с водой не было и Кости тоже. Наверное, забыли принести воду и он пошел за ней вниз.

Сбросив полотенце, я надела спортивный топ и трусы, дырявые многострадальные джинсы и белую футболку, спеша открыть дверь, слыша, как в нее стучат.

– Ключ забыл, да?

Я распахнула дверь. Только это был не Костя.

– Румсервис.

– А? – выглянула я за спину официанта.

– Ваша вода. Приятного аппетита! – протянул он бутылку минералки и стеклянный бокал.

Я вернулась к кровати. Нужно позвонить Косте, сказать, что воду донесли, чтобы он не покупал вторую. Сигнал его мобильника раздался с соседней тумбочки.

– Ну вот… без телефона ушел.

Блинчики остывали. Я ждала пять минут, потом съела половину, то и дело поглядывая на дверь. Кости все не было.

Натянув ботинки, пошла вниз по лестнице к ресепшен. Заглянула в ресторан с завтраками. Обошла по кругу бар. Осмотрела парковку сквозь окна. Потом все же выбежала в одной футболке под снег на улицу. Его серый седан припаркован на том же месте, где мы оставили его вчера.

– Простите! – подбежала к охраннику в дверях. – Не видели парня? Высокий. Из номера двести тридцать три? Он был в серых брюках, свитер темно-синий, шарф в клетку, пальто. Голубые глаза и очки. Не видели?

Охранник выслушал, но лишь пожал плечами:

– Нет, простите. Не видел.