— Это не важно.

— Конечно, важно!

Оливия вытерла щеки ладонями.

— Если я расскажу Адаму, он больше не станет сотрудничать с Томом, а проект, над которым они работают, очень важен для него. Не говоря уже о том, что в следующем году он хочет переехать в Гарвард, и…

Ань фыркнула.

— Нет, не хочет.

— Да. Он мне сам сказал…

— Ол, я видела, как он на тебя смотрит. Он по уши влюблен. Он ни за что не поедет в Бостон без тебя… и я на сто процентов уверена, что не позволю тебе работать на этого придурка… Что? — Оливия с Малькольмом обменялись долгим взглядом, и Ань удивленно посмотрела на них по очереди. — Почему вы так смотрите друг на друга? Я что, не понимаю какую-то шутку?

Малькольм вздохнул, ущипнув себя за переносицу.

— Хорошо, Ань, слушай внимательно. И прежде чем ты спросишь: нет, я не выдумываю. Это реальность. — Он глубоко вздохнул, а потом начал: — Карлсен и Оливия никогда не встречались. Они притворялись, чтобы ты поверила, что Оливия больше не влюблена в Джереми… она и изначально не была в него влюблена. Не знаю, что от этого договора получал Карлсен, я забыл спросить. Но на полпути этих фейковых отношений у Оливии возникли чувства к Карлсену, она начала лгать ему об этом и притворилась, будто влюблена в кого-то другого. Но потом… — Малькольм искоса взглянул на Оливию. — Ладно. Не хотел совать нос в чужие дела, но, судя по тому, что на днях в этом гостиничном номере была разобрана только одна кровать, я почти уверен, что в последнее время кое-что изменилось.

Он описал все с такой болезненной точностью, что Оливия уткнулась лицом в колени. Как раз в тот момент, когда Ань сказала:

— Такого не бывает в реальной жизни.

— Бывает.

— Не-а. Это какая-то мелодрама. Или дурно написанная книжка для подростков. Ужасный сюжет. Оливия, скажи Малькольму, чтобы он не бросал работу: ему никогда не стать писателем.

Оливия заставила себя поднять глаза. Она никогда раньше не видела, чтобы Ань так хмурилась.

— Это правда, Ань. Мне так жаль, что я солгала тебе. Я не хотела, но…

— Ты встречалась с Адамом Карлсеном понарошку?

Оливия кивнула.

— Боже, я знала, что тот поцелуй был какой-то странный.

Оливия подняла руки, защищаясь.

— Ань, извини…

— У тебя были фейковые отношения с Адамом, блин, Карлсеном?

— Это казалось хорошей идеей, и…

— Но я видела, как ты его целовала. На парковке биофака!

— Только потому, что ты меня вынудила…

— Но ты сидела у него на коленях!

— Опять же, ты заставила меня… Кстати, не самый лучший момент нашей дружбы…

— Но ты натирала его солнцезащитным кремом! Вас видело человек сто!

— Только потому, что кое-кто подставил меня. Не замечаешь закономерности?

Ань покачала головой, как будто вдруг ужаснулась собственным поступкам.

— Я просто… вы так хорошо смотрелись вдвоем. Адам так смотрел на тебя, было очевидно, что он от тебя без ума. И ты тоже смотрела на него так, словно он — единственный парень на земле, и потом… всегда казалось, будто ты заставляешь себя сдерживаться, и мне хотелось, чтобы ты знала: можно выражать свои чувства, когда захочется… Я правда думала, что помогаю тебе, и… у тебя были фейковые отношения с Адамом Карлсеном?

Оливия вздохнула.

— Слушай. Извини, что лгала. Прошу, не надо меня ненавидеть. Я…

— Я тебя не ненавижу.

Правда?

— Нет?

— Конечно, нет, — возмутилась Ань. — Я немного ненавижу себя за то, что заставляла тебя делать все это. Ну, может быть, не «ненавижу», но если бы я писала себе письмо, то не стала бы стесняться в выражениях. И я невероятно польщена, что ты делала для меня подобное. То есть это было чересчур опрометчиво, все слишком запуталось, а ты — ходячее клише из ромкома, и боже, Ол, ты такая дура. Но очень милая дура, и моя дура.

Все еще не веря своим ушам, она покачала головой, но сжала колено Оливии и посмотрела на Малькольма.

— Погоди. А твоя связь с Родригесом настоящая? Или вы двое притворяетесь парой, чтобы судья передал ему опеку над недавно осиротевшими крестниками?

— Вполне настоящая. — Малькольм самодовольно улыбнулся. — Трахаемся как кролики.

— Потрясающе. Ну, Ол, мы еще поговорим об этом. Серьезно поговорим. Наверное, ни о чем другом больше не будем говорить, только об этих грандиознейших фейковых отношениях нашего века, но пока давай сосредоточимся на Томе, и… это ничего не меняет, вместе вы с Адамом или нет. Я по-прежнему считаю, что он хотел бы знать. Я бы в аналогичной ситуации хотела знать. Ол, если бы все было наоборот, если бы ты могла потерять что-то, а Адам стал жертвой сексуальных домогательств…

— Я не жертва.

— Нет, Ол, ты жертва. — Серьезный взгляд Ань прожег ее насквозь, и только тогда Оливия осознала всю чудовищность того, что случилось. Того, что сделал Том.

Она судорожно вздохнула.

— Если бы все было наоборот, я хотела бы знать. Но все иначе.

— Почему иначе?

Потому что я люблю Адама. А он меня нет. Оливия помассировала виски, стараясь думать вопреки нарастающей головной боли.

— Я не хочу отнимать у него то, что он любит. Адам уважает Тома и восхищается им, и я знаю, что Том поддерживал Адама в прошлом. Вероятно, лучше ему не знать.

— Если бы только был способ узнать, что предпочел бы Адам, — сказал Малькольм.

Оливия в ответ шмыгнула носом.

— Ага.

— Если бы только можно было спросить кого-то, кто знает Адама очень хорошо, — сказал Малькольм громче.

— Ага, — повторила Ань, — это было бы круто. Но никого нет, так что…

— Если бы только кто-то в этой комнате недавно начал встречаться с давним другом Адама. — Малькольм едва не кричал, полный пассивно-агрессивного возмущения, и Ань с Оливией обменялись изумленными взглядами.

— Холден!

— Ты можешь спросить совета у Холдена!

Малькольм фыркнул.

— Вы обе такие умные и при этом такие тормоза.

Оливия вдруг кое-что вспомнила:

— Холден ненавидит Тома.

— Правда? Почему?

— Не знаю. — Она пожала плечами. — Адам списывает это на какую-то странную причуду Холдена, но…

— Эй. Он идеален, у него нет причуд, — перебил Малькольм.

— Может, дело еще в чем-то?

Ань энергично закивала.