— Это нашенский табачок, — улыбнулся он. — Глотнёшь дым — так пробирает до самой печёнки!

Попов вмиг скрутил себе цигарку, а кисет тут же вернул. Достал зажигалку и прикурил. Глядя на майора, спросил:

— Спецпочта уже была?

— Никак нет, — пожал покатыми плечами майор. — Вы что-то ждёте из Москвы?

— Директиву из Ставки...

Летнее утро было уже в полном разгаре. Солнце выкатилось из-за горизонта и раскалённым красным шаром зависло над землёй. Во дворе штаба фронта цвели фруктовые деревья, пахло абрикосами и мятными травами.

Вернувшись в кабинет, генерал Попов выпил чаю, съел пару бутербродов с ветчиной и принялся за свои дела. Мысли его вновь вернулись к вчерашнему совещанию. Он был доволен тем, что люди высказались на нём самокритично, отмечали недостатки в своих соединениях, называли пути их устранения. Попову особенно понравилось выступление командарма 63-й генерала Колпакчи. Он никогда не обходил острые углы, говорил о том, чем болела его смятенная душа. Так он поступил и в этот раз.

«Даже бросил камешек в мой огород», — усмехнулся Попов. «Укол» командарма задел чувствительную струну в характере генерала, но он и виду не подал.

— У нас в соединениях ещё нет железной дисциплины, — говорил Колпакчи. — Не все бойцы сердцем понимают, что фашисты — наши лютые враги и нет им никакой пощады, сражаться с ними нужно мужественно, не зная страха. Я так понимаю, товарищи: кто жаждет подвига, тот должен хорошо владеть свои оружием, — подчеркнул командарм. — Быть на острие атаки...

— Всему этому, Владимир Яковлевич, бойцов надо учить, — бросил реплику командующий. — Или ждёте, что вам дадут готовых героев и останется лишь отдавать им приказы — пусть их выполняют?

Генерал Колпакчи смутился. Раньше упрёков в свой адрес из уст генерала Попова он не получал. И вдруг ему говорят: «Бойцов надо учить». Пожалуй, на эту явную несправедливость можно и обидеться, но генерал Колпакчи без тени обиды заявил:

— Надо учить людей — вы правы, товарищ командующий. Но мои бойцы и командиры не знают отдыха, хуже того, — запальчиво продолжал он, — потери в людях и боевой технике не восполняются. Кто это должен решать? — спросил генерал, и сам же ответил: — Вы, товарищ командующий, и штаб фронта!

— Вы полагаете, что эти вопросы я не ставлю перед Генеральным штабом? — едва не обиделся генерал Попов.

— Плохо ставите, если они не решаются, — возразил командарм. — Будь я на вашем месте, Маркиан Михайлович, написал бы рапорт Верховному главнокомандующему. Не думаю, что товарищ Сталин не принял бы по вашему рапорту надлежащих мер. Ведь с танками он нам помог!..

Раздумья командующего прервал приход дежурного по штабу.

— Что у тебя, майор? — сорвалось с губ Попова. — И почему входишь без стука?

— Виноват, — покраснел дежурный. Он протянул Попову пакет. — Поступила директива из Ставки...

— Наконец-то... — легко вздохнул Попов.

Он читал директиву неторопливо, стараясь осмыслить те задачи, которые Ставка предписывала выполнить при проведении наступательной операции. Адресовалась директива представителю Ставки маршалу артиллерии Воронову и командующему Брянским фронтом генерал-полковнику Попову:

«1. Ближайшей задачей Брянского фронта иметь разгром мценской группировки противника и выход 3-й армии на реку Ока. Для этого 3-й танковой армии Рыбалко с утра 20.7 нанести удар в направлении Протасове—Отрада, к исходу дня 20.7 перерезать шоссейную и железную дороги Мценск—Орёл и, развивая в течение 21.7 наступление на Мценск с юга, совместно с 3-й армией Горбатова завершить уничтожение мценской группировки противника и освободить город Мценск.

2. После выполнения этой задачи 3-ю танковую армию Рыбалко направить на юг с целью перерезать железную дорогу Моховое—Орёл и содействовать 63-й армии Колпакчи в выходе её также на реку Ока.

3. В дальнейшем 3-й танковой армии Рыбалко перерезать железную дорогу Орёл—Курск в районе по решению командующего фронтом и при благоприятных условиях овладеть городом Орёл. Если овладение городом Орёл не будет соответствовать обстановке, 3-й танковой армии Рыбалко двигаться дальше на запад в направлении на Кромы».

— Я к вам, товарищ командующий, разрешите? — На пороге комнаты застыл начальник штаба фронта генерал Сандалов.

— Заходи, Леонид Михайлович. Я как раз собрался пригласить тебя, а ты лёгок на помине.

На лице начальника штаба застыло суровое выражение.

— Что-нибудь важное? — спросил он.

У командующего вырвалось:

— Важнее в этот час для нас ничего нет! — Он протянул Сандалову директиву Ставки. — Только что поступила. Прочти и берись за дело. На раскачку у нас времени нет. А я пока переговорю с командармом 63-й Колпакчи. Вчера, как тебе известно, утром после артиллерийского налёта части 3-й и 63-й армий возобновили наступление. У генерала Горбатова, командарма 3-й, войска успешно продвигаются вперёд, а как идёт дело у Колпакчи, мне неведомо. Он вам в штаб не звонил?

— Никак нет, — усмехнулся Сандалов, — да и до звонков ли ему?

— Ты о чём, Леонид Михайлович? — не понял его Попов.

— По данным нашей разведки, у немцев в том районе весьма сильная оборона, она густо заминирована, закрыта колючей проволокой, так что, прежде чем идти вперёд, надо расчистить путь нашей пехоте. Кстати, я утром пытался связаться с Колпакчи, но что-то не получилось: на линии где-то обрыв. Послал туда связистов, чтобы разобраться.

— Да и член Военного совета Мехлис мне нужен, — грустно промолвил Попов. — Там он или уже уехал?

— Звонков от него в штаб фронта не было, — сказал Сандалов. — Я пошёл к себе...

Генералу Попову быстро дали связь с командармом 63-й, он был на месте.

— Привет, Владимир Яковлевич! — звонко бросил в трубку Попов.

— Здравия желаю, товарищ Марков!

— Как там у вас, жарко? — поинтересовался командующий.

— А что поделаешь, Маркиан Михайлович? — бодро отозвался командарм. — Дело у всех нас святое — Родину защищаем, а для этого и себя не жаль. Бои идут упорные, но фашисты ничего не добьются, по ним мы наносим чувствительные удары...

Попов сообщил, что получена директива Ставки и Колпакчи надлежит срочно ознакомиться с ней.

— В час дня сегодня у нас в штабе фронта Военный совет, где будет обсуждение этого документа, который ставит перед