Это не помогло. Ни энергии в груди, ни отголосков той особенной силы, описываемой Ахероном. Однако она была. Бесспорно, магия существовала в нём благодаря духу, но она не принадлежала Соколу, и это мешало ему уловить её, чтобы затем преобразить.

Тем не менее, чужое всегда может стать своим. Достаточно приложить чуточку усилий, проявить немного упорства и капельку эгоизма.

Сокол сконцентрировался. Венка на его лбу заметно вздулась, голова от напряжения заболела. Он искал в себе хоть что-то необычное, такое, что уже бывало раньше, когда он злился или был в шаге от смерти. Сокол задержал дыхание, замер, чтобы не спугнуть магию, до невозможности быстро ускользающую от него.

Он открыл глаза.

— Я не могу.

Ты не пытаешься.

— Я буквально жопу рву, чтобы ощутить твою силу. Но её нет. Понимаешь? Нет!

Тогда прекрати. Зачем мучиться?

— Ни за что! Я должен хоть чего-то добиться в этой грёбаной жизни!

Угомонись. Ты вредишь себе.

Сокол так и норовил заткнуть духа с его мешающими возвышенными речами, однако вместо этого он отмёл его далеко на задний план.

Эмоции, о которых Ахерон так нелестно отзывался, бурлили в нём. Они были маячком, пробуждающим нечто могущественное внутри, в самом центре груди. Злость на себя, на окружающих, на духа — всё это смешалось, отчего ему становилось одновременно плохо и хорошо.

Сокол выставил руку и увидел, как её оплетали фиолетовые магические нити, как те стекали к кончикам пальцев, подрагивающих от переполнявшей их силы.

Сокол не знал, как это произошло, но лицезреть это и чувствовать было не просто превосходно. Сокол словно вновь обрёл то, чего когда-то лишился, и отныне в нём не было той чудовищной пустоты, с которой он засыпал и просыпался.

Сокол был собранным. Полноценным.

Он мог направить магию, подчиняющуюся его воле, на дерево, и тогда оно сгниёт, как и всё, чего коснётся эта сила. Ради этого стоило умереть.

Сокол.

Можно уничтожить целый лес за считанные секунды, превратить в пыль всех обидчиков, если овладеть магией в совершенстве. Она давала гарантию контроля над всеми созданиями, которые не могли ей противостоять. И она же давала безграничную уверенность в себе и в своём будущем.

Сокол!

Сокол осознанно взглянул на магические спирали, встряхнул конечностью, чтобы избавиться от наваждения. Ему это не нужно. Зачем он вообще об этом подумал?

— Ух ты. Впечатляет.

Он резко развернулся на голос и столкнулся с Делеаном, стоявшим абсолютно безмятежно неподалёку. Он наблюдал за ним. Небось, выискивал слабые места, чтобы в конце нанести смертельный удар. Навряд ли чешуйчатый пришёл сюда, чтобы подбодрить.

— Что ты здесь забыл?

— Медея сообщила мне, что ты тут. Я не мог пропустить столь любопытное зрелище.

— Отлично, — огрызнулся Сокол, не имея никакого желания быть смешной зверушкой для развлечения. — И когда ты свалишь?

— После тебя.

— О, как неожиданно, — Сокол вальяжно отряхнул себя от воображаемой пыли и направился к Делеану. — Я как раз закончил.

Он, недовольный тем, как бесцеремонно его отвлекли от дел, намеренно задел нивра плечом и пошёл дальше, в самый лес. Морально Сокол не был готов возвращаться к команде, но и терпеть присутствие чешуйчатого, будучи наедине с ним, он тоже был не в состоянии.

— Здесь на удивление красиво.

Сокол устало остановился и обратился к Делеану с вопросом. Тот неотрывно смотрел на него.

— Нет мусора, как я предполагал. Много природы… как у нас, хоть наше Королевство давно потеряло свою мощь, которым оно всегда славилось.

— Поздравляю с открытием.

— Сокол, — голос Делеана стал мягче и совсем не походил на его безэмоциональный.

— Что тебе надо? Я не причастен к тому, что разрушили другие люди. Я тогда наверняка даже не родился. Поэтому твои обвинения в мою сторону — полнейшее фуфло.

— Я тебя не обвинял.

— Да уж конечно! Это твоя сущность, чешуйчатый. Даже когда ты молчишь — я чувствую, как ты ищешь того, на кого можно будет повесить все твои беды, потому что тебе сложно признать, что ты — проблема, а не окружающие тебя люди, нивры, оуви… И сейчас ты наверняка тоже… это… ч-что ты творишь?

Делеан, преодолев в считанные секунды расстояние, которое разделяло их с Соколом, беспардонно взял его левую ладонь и принялся, как ненормальный, рассматривать её и изучать.

Кто-то нарушает личные границы. Как не стыдно!

— Я никогда не винил тебя в том, что ты не совершал. Я высказал своё удивление лишь потому, что действительно не ожидал увидеть у людей подобного умиротворения.

— Отпусти меня, придурок.

Делеан, не послушав, продолжил объясняться:

— Я никогда не был на вашей земле. Для меня всё в новинку, — нивр согнул пальцы Сокола. — Вы с детства ассоциируетесь у меня с жестокостью. Я полагал, ваше Королевство лежит в руинах. Но я ошибался.

С каждым его действием и словом становилось всё страннее и страннее. Зачем он ему это рассказывал? Чтобы ему посочувствовали?

— У тебя что, словесный понос? Отстань!

— Сокол.

— Сущий, отвали ты от меня!

Сокол вырвал из хватки нивра свою руку, нахмурился и недоверчиво отошёл от него на несколько спасительных шагов назад.

— Ты под чем-то, что ли?

— Я хотел понять принцип работы твоей магии, но он совершенно идентичен нашему. Эта сила будто всегда была с тобой. Словно ты не человек. Мой народ мог бы изучить тебя и определить, почему ты не гниёшь. В чём твоя особенность.

— Да пошёл ты! Я не буду участвовать в твоих опытах!

Делеан тяжело вздохнул. Делаешь для него как лучше — он порицает, стараешься ему помочь — он ненавидит. Как же с ним было трудно общаться.

— Я не могу спорить с тем, что завидую твоим возможностям, пускай они и противоречат всем законам мироздания, но тебя никто не собирается убивать. Ты — уникум. Ты бы оказал нам содействие, если бы согласился.

Противоречит им только он, бесхозное создание, не умеющее колдовать! Скажи ему, чтобы он уматывался, пока я его не испепелил.

— У тебя паршиво получается вызвать жалость.

— Мне не нужна чужая жалость. Я смирился с тем, что из-за людей у нас нет магии. Но я хочу, чтобы ты знал: если мне выпадет шанс вернуть своему народу силу, то я воспользуюсь им.

— Ты точно полный придурок, Делеан.

— Поставь себя на моё место. Представь, как ты лишаешься ноги. Или руки. А может всего сразу. Твоя жизнь сразу изменится, я прав? Тебе она будет не по нраву.