должна проводить с ним больше времени. Самое простое – придумать некий общий проект, важный и для вас, и для дистрикта, а то и мира. Что-то действительно серьезное. У меня есть пара вариантов, у Анаит тоже кое-что есть, я не в восторге от ее идей, у меня такое ощущение, что, будь ее воля, она засунула бы тебе в задницу свою руку по плечо и заставляла бы тебя делать только то, чего хочет она.

Айранэ содрогнулась от гнусного образа и помотала головой, избавляясь от него.

– Можно и посложнее что-нибудь – конфликт, например. Найди повод для ссоры с Володей, такой, исправить который он бы не смог никоим образом. И потом при каждой встрече заставляй его оправдываться или нападать. Это не лучший вариант, но он обеспечит вас здоровым регулярным сексом, а также темой для общения.

– Это ужасно, – сказала Айранэ.

– Ужасно – это супружеский секс раз в три недели, – отрезала Ариадна. – Ты знаешь, что Володя еще раз спал со своей низшей?

– У нее не могло быть Блеска так часто!

– Именно! И что это значит?

– Что они переспали просто так, – догадалась Айранэ. – Они спорили? Она придумала какой-то конфликт?

Ей было неприятно даже думать об этом. Володя в какой-то мере часть ее самой. Она не всегда довольна им, но он ее муж, их соединили и устремили в будущее, а теперь выяснилось, что им пользуется кто-то еще.

Ощущение, как будто ты внезапно выясняешь, что кто-то, кроме тебя, берет твою зубную щетку или нижнее белье.

– Все гораздо хуже. – Ариадна понизила голос почти до шепота. – Я полагаю, у них появилось некое общее дело.

Айранэ передернуло. Разговор становился все более неприятным. Хуже всего то, что, несмотря на ее нежелание обсуждать это с Ариадной, поговорить об этом с кем-то еще было невозможно.

Ни с Анаит, ни с кем-то из младших невесток Волковых, ни даже с родственницами из Ильиных. По плану старухи, сейчас Айранэ должна была спросить: «И что мне делать?» – но от беспомощности этого вопроса выворачивало еще сильнее, и потому она сказала:

– Может быть, наш брак изжил себя? Почему я должна его спасать? Володя задерживается с супружеским часом, спит с какой-то дикой, затаскивает в Тверь жога… Он меняется! А я – должна спасать семью?

– Будь сильной! – рявкнула Ариадна, меняя образ милой старухи на безжалостную хищную птицу. – Все, готова сдаться? Поколения высших готовили тебя к этому. Володя меняется – на него падают сложные задачи, и он не ломается под ними, а тащит их и в итоге получает результат. А ты столкнулась с чем-то необычным и готова поднять лапки и прекратить борьбу?

– Почему только я должна бороться? Почему Слава не может поговорить с сыном? – Айранэ готова была уже выплеснуть все свое раздражение и разочарование, когда Ариадна прикоснулась к ее губам указательным пальцем – умолкни.

Жест был снова очень личным и даже интимным, но Айранэ уже приняла правила игры и покорно замолчала, хотя внутри у нее все кипело.

– Наша цивилизация – это горная река, которая потоком спускается с вершин. – Ариадна вновь понизила тон. – Женщины – это вода. Мужчины – это русло. Бо́льшая часть мужчин – вялая земля, которую мы пробиваем своим напором, но за счет того, что мы постоянно в движении, мы вымываем из этой земли самоцветы и золото, мы точим стоящие у нас на пути камни, а они затем укрепляют русло нашей цивилизации.

– Красиво, но я все же…

– Я не договорила. – Старуха отошла в сторону, взяла со стола высокий бокал, налила себе шампанское, сделала небольшой глоток. – Ты знаешь, откуда у нас все эти слова: «холл», «дистрикт»?

– Какая-то секта в Северной Америке…

– Сто пятьдесят лет на территории от Великих Озер до Рио-Гранде существовала могущественная цивилизация, в которой женщины отказались от принципа равноправия с мужчинами, подмяли под себя власть, провозгласили, что мужчины – это люди второго сорта, создали для них упрощенный, искусственный язык и закрыли свою территорию – насколько смогли – от контактов с другими странами. Женщины там говорили на двух языках: на мужском, синтетическом, и на женском. Они использовали мужчин как рабов и за полторы сотни лет смогли построить мир, в котором женщины вообще почти не работали, всё делали мужчины.

– Почему я об этом ничего…

– Потому что историю пишем мы, а эта страничка – достаточно неудачная, чтобы ее вымарать. – Ариадна подмигнула Айранэ. – В конце концов, как и должно было случиться, мужчины заняли все ключевые должности, самые толковые из них даже пробились во власть, хотя там это было почти невозможно, назрели реформы, и одна часть штатов взбунтовалась против другой. Победили прогрессисты, там, где женщины были заодно с мужчинами. От мужского языка избавились, но в профильных вузах его до сих пор изучают, поскольку основу технической документации заложили те мужчины, равно как медики изучают латынь, ритуальный язык женского культа Венеры. Но про ту войну никогда не говорят как про борьбу мужчин за свои права.

– Великая американская революция, – сказала Айранэ. – Это была война архаичных штатов против прогрессивных.

– Переписывая историю, не забудь оставить часть правды, – усмехнулась Ариадна. – Суть в том, что мужчины начинают бороться только тогда, когда их существование становится невыносимым. Для большинства мужчин такой «невыносимостью» могут стать изменения к худшему. Но для небольшой части лучших – отсутствие изменений. Володя взбунтовался против тебя, против меня, против семьи и дистрикта потому, что у него было все хорошо.

– Бред какой-то.

– Так и звучит, так и выглядит, – проворчала Ариадна. – Я тоже долго не могла этого понять, но зато, когда поняла, мне стало гораздо проще. Ты можешь пустить все на самотек, и тогда Володя пойдет вразнос, придумает себе какие-нибудь дурацкие цели, разведется с тобой или просто уедет из Славянского Союза. Рано или поздно ты выйдешь замуж за другого высшего, который будет свято соблюдать супружеский час и сидеть на работе с девяти до пяти, делая неспешную карьеру.

– Или? – глухо уточнила Айранэ.

– Или ты вернешь Володю себе и семье. Он продолжит свой бунт, он уже почувствовал вкус свободы и не готов оставаться зрителем. Но это будет бунт за нас. За тебя, за Анаит. Он найдет способ вырваться из рамок, но мы сами должны определить те рамки, за которые мы должны его выпустить.

– Мне не нравится, – сказала Айранэ. – Это неправильно.

– «Не правильно», – разделила два слова Ариадна. – Ты должна научиться выходить за рамки правил. Все, детство закончилось, правила теперь не защищают тебя, а сковывают. Верни Володю, сделай из своей