На удивление помощница помогала достаточно корректно, чтобы ускорить, а не замедлить процесс, и в целом даже почти не смущала молодую женщину.

Когда Айранэ – уже полностью собравшаяся, с поставленной высокой прической – вышла из номера, снаружи ее ждала низшая в комбинезоне медика.

– Это вас надо в Тверь? – спросила она небрежно.

– Нас, – ответила Айранэ и прошла мимо девки, задрав нос.

Чувствовала она себя великолепно и портить себе настроение общением с этой наглехой не собиралась.

Внизу, у входа в отель, стояла карета женской «скорой помощи». Айранэ села в кресло – выглядело оно неказистым, но было довольно удобным – и взяла за руку мужа, который без сознания лежал на каталке рядом.

Ехали на удивление быстро. В какой-то момент нагнали затор, водительница включила сирену и обогнала его по встречке.

Володя от шума не проснулся, даже ухом не повел. За последнее время Айранэ видела слишком много мужчин, и сейчас у нее появилась возможность сравнить их с Володей. Насчет низших все понятно – он рвал их просто самим своим существованием: высокий – для мужчины, конечно же, – изящный, с длинными пальцами на ухоженных руках.

Сравнивая со Славой, его собственным отцом, Айранэ вынуждена была признать: Слава за счет того, что в любой момент времени четко знал, чего хотел, выглядел немного выигрышнее.

В младшем Волкове была некая неуверенность, склонность к рефлексии. Но в этом заключалось и преимущество – в отличие от отца, Володя не собирался использовать Айранэ, заставлять ее делать что-то, что ей неприятно.

Для этого у него имелись отец, мать и Ариадна. А еще – и это Айранэ тоже отлично понимала – для этого у нее была она сама.

Черты лица правильные – можно сказать, классические. Когда их с Володей и дочерью Настей в первый раз фотографировали по президентской программе увеличения числа семей в дистрикте и Айранэ получила ссылку на архив с фотографиями, чтобы удалить те, которые ей не нравятся, она долго размышляла.

Потому что Володя получился на всех фото. Он мог морщиться, кривиться, отворачиваться, делать что угодно, даже закрывать глаза – и все равно худшее, что про него можно было сказать: «мило».

Настя, дочка, явно больше пошла в отца. На нескольких фото она неудачно улыбалась, еще на одной открыла рот так, словно начинала зевать, но в остальном была идеальным ангелочком.

А вот себя Айранэ на этой фотосессии возненавидела. Как бы она ни старалась – улыбаясь или делая строгий вид, – везде рядом со своими идеальными мужем и дочерью выглядела приглашенной домработницей, которую из жалости или через шантаж пустили на семейную фотосессию.

В конце концов, она оставила восемь фотографий из почти полутора тысяч, и то в каждой, в каждой у нее была хоть небольшая, но претензия к себе.

Какую из них в итоге пустили на билборды, она уже не помнила. И сильно подозревала, что перед тем, как выпустить, редактор зашла к специалисту по монтажу и попросила:

– Вот с этой, кривящейся, сделай что-нибудь. Понятно, что это невозможно и тут только мешок или гильотина, но ты же профессионал, ты же из одного китайца слепила половину стадиона, когда их из-за карантина не пустили к нам на чемпионат, а пустые трибуны показывать было нельзя.

А монтажер выдохнула и сотворила шедевр, после чего Айранэ стала такой же идеальной, как муж и дочь.

– Я тоже Волкова, – пробормотала она.

Она собиралась остаться Волковой. Это было… Правильно. Но при этом жертвовать собой и Володей ради этой цели…

– Подъезжаем, – крикнула спереди медсестра. – Буди спящего красавца.

Сказку про спящего красавца Айранэ не любила, была в ней какая-то внутренняя нестыковка, гнильца, что ли.

Особенно ее раздражало то, что принцесса разбудила спящего принца с помощью Блеска и они тут же начали жить-поживать, детей рожать да добра наживать.

А как же лечение сломанных ребер и психики парня, проснувшегося после многолетнего сна от сексуального нападения? У него там ничего не отлежалось за кучу лет? Нет?

Айранэ запустила руку в шевелюру мужа и громко сказала, замедляя речь:

– Володя! Володя!

Она не ожидала, что он сразу проснется, – в конце концов, его не разбудила даже сирена. Но он почти сразу открыл глаза и на этот раз узнал ее:

– Айранэ?

При этом сейчас он смотрел на нее заинтересованно. Она почувствовала это и тут же отдернула руку от его головы, чтобы ей не снесло голову собственную.

– Тебя ждут в больнице.

Он спокойно слез с каталки, слегка поморщившись – видимо, приключения не прошли бесследно. Увидев стопку с одеждой, Володя тут же потянул вверх медицинскую сорочку, обнажая себя.

Айранэ зашипела: она так сдерживалась, а он, словно издеваясь…

Тут же зацокала на ее идеального мужа медсестра. Айранэ повернулась к той и неожиданно показала язык – мол, мой! – а та не обиделась, а выдала в ответ большой палец – мол, отличный, вопросов нет!

И обе беззвучно рассмеялись.

Повернувшись к Володе и как-то прикрывая его от медсестры, Айранэ с неодобрением поняла, что муж тоже возбужден и что ситуация постепенно стремится к неконтролируемой.

Кое-как попав ногами в подштанники, Володя скрыл свой поднимающийся член, стало чуть легче.

Но в следующий момент он обнял ее и, когда она уже была готова вонзить ему в спину ногти, чтобы выразить протест, сказал:

– Я заеду к тебе.

Это сработало. Тело признало, что задача имеет решение и не обязательно прямо сейчас отключать мозг, можно немного подождать.

Айранэ укусила мужа за мочку и что-то сказала, что именно – не поняла и сама, но наверняка что-то подходящее моменту.

А потом помогла ему одеться, переводя при этом в уме семьсот тридцать джоулей в килокалории, чтобы успокоиться.

Когда ей это почти удалось, он распахнул дверь кареты, впуская солнечный свет, вырисовывающий его идеальный волковский профиль, и спросил:

– Куда мне?

Айранэ подавила желание сказать: «Да иди же ты уже, хватит меня мучить» – и выдавила:

– Твой отец сказал, ты разберешься.

А едва он вышел, закрыла дверь и крикнула:

– Гоните!

«Скорая» тут же тронулась, медсестра махнула ей рукой – мол, давай поближе.

– Прикольный, – сказала она.

– Ага, только от рук отбился, – ответила Айранэ.

– Имей его почаще, чтобы сил на глупости не оставалось, – порекомендовала медсестра.

Сама она явно занималась сексом в лучшем случае в лупанарии с мелкими преступниками под наркотой. Но это не мешало ей давать советы замужней высшей.

Но особую иронию ситуации придавало то, что совет по большому счету совпадал с