Его ярость ещё глубже вдавила меч в плоть зубастого рта. Он услышал и почувствовал, как зубы заскрежетали по лезвию; но Райр злобно удерживал крутящуюся рукоять. Неповрежденный рот твари корчился в собственной плоти Райра. На мгновение сражающиеся крылья расцепились. Райра понесло вверх над краем ямы.

Мимо проплыло несколько деревьев, достаточно близко, чтобы за них можно было ухватиться. Но они засохли и могли сломаться. Во всяком случае, Райр не смел выпустить меч из рук. Крылья временно оказались над густым лесом. Силы Райра были на исходе, рукоять опасно двигалась в его руках. У него не было времени выбрать подходящий момент. Оказавшись ближе к яме, чем ему хотелось бы, он изо всех сил потянул лезвие на себя, и крылья спутались. Рукоятка меча ударила Райра по пальцам, оставляя на них синяки. Он почувствовал, как его спина разорвалась, когда вонзившиеся в него зубы заскрежетали. Но крылья поймали друг друга в ловушку и теперь падали в лес.

Они пробивались сквозь листву. Куполообразный дождь затопил их. Райр был оглушён рывками крыльев и треском листьев. Стволы росли здесь совсем близко, словно отгораживаясь от засушливой ямы. Крылья пробили ещё один затопленный слой и застряли между стволами. Райр зарычал, задыхаясь от смеха, когда услышал, как ломаются пальцы твари. Но навес из листьев всё же поддавался. Подёргивающиеся крылья продолжали падать. Райр отпустил меч и, обхватив ствол, развернул своё тело со всей силой, на какую был способен. Он почувствовал, как ломаются костлявые пальцы. Но даже тогда рот отказывался отпускать его плоть. Только когда он вместе с крыльями рухнул на землю сквозь нижние листья, зубы разомкнулись, сотрясённые ударом падения.

Наполовину опустошённый и частично потерявший сознание, Райр тем не менее заставил себя подняться на ноги. Пара крыльев ковыляла в направлении невидимой ямы. Райр выдернул меч из раненой пасти и погнался за крыльями, нанося колющие и рубящие удары. Но крылья не умирали. Хотя Райр рубил по суставам пальцев и снова втыкал лезвие в пасть, крылья, всё еще качаясь, тянулись к своему логову. Ещё долго после того, как Райр истощил последние силы и сидел, прислонившись к дереву, с мечом, воткнутым в землю перед ним, чтобы не дать себе упасть вперёд, он слышал неровное хлопанье крыльев и видел, как бледные существа криво ползли прочь от него, в темноту.

Он прижался спиной к поникшему листу, прохладному, как бальзам. Спина Райра ссохлась и огрубела, как у мумии, но, похоже, он почти не терял крови. Он задремал, дожидаясь рассвета и восстановления сил. Поблизости могли находиться листья, чья целительная сила была больше. Райр слышал, как змееподобные обитатели леса пробираются меж деревьев в темноте. Конечно, один из них был бы достаточно глуп, чтобы приблизиться к мечу Райра. Когда он сможет, он пойдёт пешком — и если его странствия вновь приведут его в Гаксаной, то несколько зданий могут вспыхнуть и несколько цепей разорвутся.

Перевод: А. Черепанов

Светящиеся пасти

Ramsey Campbell, «The Mouths of Light», 1979

Райр не помнил, когда его перестали преследовать и позади осталось лишь эхо. Как только он остановил своего коня, неохотно сгинуло и оно. Тьма держала его, словно кулак, огромный, настолько близкий, что сдавливал его. Видимо, она оказалась не по силам его преследователям и теперь тоже грозила самому Райру. Пещера была необъятной, как ночь, но гораздо темнее. Казалось, он не видел дневного света уже несколько дней.

Едва Райр двинулся с места, эхо, интенсивно вибрируя, вернулось из своего логова. Оно неусыпно колыхалось вдали, на нижней стороне свода. А вода непрерывно капала в настолько глубокие дыры среди камней, что не было слышно и отголосков. Воин пытался уловить звуки, которые должно быть и достигали огромных, испещрённых прожилками, ушей его коня, пока он вёл животное сквозь пещеру на свет, что надеялся увидеть снаружи.

Это было бесполезно. Всё напоминало Райру о собственной глупости. Настолько ли он любил город рабов Гакзаной, что должен был вернуться. За ранение надсмотрщика, священники и головорезы отдали бы его лесным вампирам. Победивший, хоть и обессиленный, он проделал бы обратный путь в Гакзаной. Где ещё ему найти коня? Пусть Райра и кормила его сила, он ел мясо, которая добывал в путешествии; прежде чем он доберётся туда, наступит зима.

Эхо потешалось над ним. Оно, как и его воспоминание, называло его дураком. На мгновение показалось, что впереди, в темноте, его ждут всадники, чтобы напасть из засады. Должно быть всего лишь эхо, ведь преследователи не могли обогнать его. Он бы увидел их факелы.

Не удастся ли ему взять коня и покинуть Гакзаной, прежде, чем они узнают, что он был там. Но Райр ненавидел рабство, от которого так настрадался. Он перерезал охрану рабского барака в Гакзаное и сказал невольникам, что им нужно лишь снять цепи, чтобы быть свободными. Он принёс им металлические прутья и показал, как с помощью рычага вскрывать звенья цепей. Но никто из них не стал этого делать. Куда им было идти? Их бы просто вернули обратно силой. Разум рабов закован прочнее, чем их тела. Он уехал прочь, разъярённый безразличием и своей беспомощностью. Не успев добраться до окраины города, он услышал звуки погони, охрану обнаружили.

Райр не стал возвращаться в лес и поехал вдоль побережья. Навстречу горам, погружавшимся в море. Он мог бы скрыться от преследователей в одном из ущелий или устроить там засаду. Но все ущелья были завалены снегом. Ему пришлось бы идти через пещеры, поверив в историю, который он когда-то слышал — что по главной пещеры можно пройти весь путь сквозь горы.

Теперь же Райр мог доверять лишь своему коню. По меньшей мере, его не путало эхо, то эхо, которое поражало разум, и без того изувеченный воспоминаниями. Если бы его не душила тьма, он не относился бы к собственной безопасности столь легкомысленно. Он был слишком разъярён, а его конь слишком поглощён, ходьбой по скользким скалам, чтобы понять, что они окружены, пока не вспыхнул кремень и не зажглись факелы.

Семеро мужчин ждали Райра во тьме. Свет факелов обрисовал их нависающие торсы с обнажёнными мечами. Хотя они не выглядели такими упитанными, как надсмотрщики и им подобные, но их жадные узкие лица не были более доброжелательными. Отражающиеся огни призраками забегали по их мечам.

Райр напрягся, словно тетива. Возможно, он мог направить коня прямо в их гущу, завладеть преимуществом,