– Заткнись, извращенец, – хихикаю я.

– Простите, – звучит тихий и надломленный голос Сони, – мне нехорошо. Я пойду к себе. Была рада познакомиться с вами, Вероника Захаровна.

– Взаимно, Соня. Надеюсь, тебе станет лучше.

– Да, я просто устала. Ничего серьезного.

Дима поднимается следом за Соней, и я смотрю на него в упор, задавая мысленно один-единственный вопрос: «Ты уверен, что тебе это нужно?». На его лице решимость и стойкость. Вот дерьмо! Не сработало. Неужели ему мало того, что он увидел и услышал? Сколько яда в него впрыснула змеиная Золушка?

– Мне уже тоже пора, – объявляет мама. – Ди, ужин был чудесным.

– На здоровье, – понуро киваю я.

– Я могу вас отвезти, Вероника Захаровна, – предлагает Марк, который весь вечер не пил ничего крепче минералки.

Толкаю его коленом под столом. Он что, серьезно собирается кадрить мою мать?! Совсем страх потерял?!

– Мы с Ди можем вас отвезти, – исправляется он.

– Было бы замечательно, Марк. Спасибо.

– Мышь, на тебе уборка, – обращается он к Коле. – Заодно и про стаканы подумаешь.

– Я сделаю это, но ради принцессы Дианы, которая накормила меня от души, а не по твоему приказу. Понял? И не лезь в мой стакан!

– Мне нужно… – говорит мама.

– Налево и за лестницей направо, – объясняю маршрут.

Она покидает столовую, Коля тоже уходит, прихватив первую партию грязной посуды, а я с медлительностью киношных маньяков поворачиваюсь к Марку.

– Что за дела, Рождественский?

– А что такое, Ди? – лукаво улыбается он и целует меня в щеку. – Пойду машину прогрею.

Хлопаю ресницами, глядя в пустоту. Делаю глубокий вдох и неторопливый выдох. Да что с ним? Издевается надо мной? А может, я сама над собой издеваюсь? Что я знаю о Марке и его жизни, кроме того, что увидела за несчастные несколько дней, большую часть из которых мы провели в режиме боевой готовности? Да практически ничего. Он любит музыку и молоко, не признает серьезные отношения, но может быть внимательным и заботливым. Ценит свободу и легкость в общении, знает, как удовлетворить девушку, умеет удивлять. И где здесь минусы? Я наделала о нем столько выводов и решила, что все поняла, хотя на самом деле… ни черта я не поняла! Я пытаюсь все упростить, но, похоже, только все усложняю.

– Ди, – зовет мама, заглядывая в столовую.

– Да. Идем, – отзываюсь я, поднимаясь.

Останавливаемся у выхода из дома. Она надевает бежевые лодочки, а я застегиваю сандалии и хватаюсь за ручку двери, не торопясь выходить.

– Ну, мам, что скажешь?

– О ком именно?

– Да обо всех.

– Ди, ты снова хочешь получить все правильные ответы заранее. Хочешь найти простой выход, хотя он уже у тебя перед носом.

– Ты о двери?

– Нет. О тебе.

Смотрю на свое отражение в зеркале, что висит на стене за спиной мамы, и качаю головой:

– Что думаешь о Диме?

– Он справится, – без колебаний заявляет она.

– Ему будет больно.

– Скорее всего.

– Считаешь, лучше не лезть?

– Лучше просто быть рядом. Пока есть такая возможность.

Медленно киваю, открывая дверь, но все-таки решаюсь задать еще один вопрос:

– А как тебе Марк?

– Красавчик, – усмехается мама. – Будь я помоложе…

– Блин, мам! – шутливо прикрикиваю я. – Не развивай во мне комплекс неполноценности. Может, мне и правда вас вдвоем оставить? Ты ему тоже понравилась.

Она кокетливо ведет плечом и спускается по ступеням крыльца. Закатываю глаза и следую за ней. Вот же шутница. Очень смешно! Они с Марком точно подошли бы друг другу – команда троллей высшего уровня.

Садимся в машину, которую Марк уже выгнал со двора: мама занимает заднее сиденье, а я устраиваюсь рядом с водителем.

– Адрес? – спрашивает Марк, глядя в зеркало заднего вида.

– На край света, – отвечает мама, и я сжимаю кулаки.

– Далековато, Вероника Захаровна.

– Я не тороплюсь.

– Ой, знаете что? – фыркаю я и распахиваю дверь. – Счастливого пути!

Слышу за спиной дружный смех, открываю калитку и упрямо шагаю к крыльцу. Я не в настроении это выслушивать. Через несколько секунд теплые руки оборачиваются вокруг моей талии, и Марк тащит меня обратно к машине.

– Заканчивай капризничать, – говорит он, опуская меня на землю.

– А ты заканчивай подкатывать к моей матери. – Наклоняюсь и заглядываю в салон. – А ты-ы-ы…

Улыбка на лице мамы возвращает мне способность мыслить здраво. Она же специально все просчитала. Ткнула в слабое место и выпроводила меня, чтобы…

– Поехали, дочь. Мне уже давно пора отдыхать.

Молча сажусь в машину, злясь на себя за глупость. Мне срочно нужно подлечить нервы. Поездка проходит в спокойном молчании, урчит мотор, и тихо играет радио. Марк останавливает машину у подъезда, под навесом которого сияет мягкий желтый свет, и оборачивается.

– Приехали.

– Спасибо большое, Марк.

– И вам.

– Спокойной ночи, Ди. – Мама касается моего плеча, и я накрываю ее руку своей, похлопывая.

– Спокойной, мам. Еще увидимся.

– Конечно.

Она выходит из машины, и я наблюдаю, как ее силуэт исчезает за дверью подъезда. Мне хотелось, чтобы она сегодня в один щелчок решила все наши проблемы, а это значит, что я снова в позиции несмышленого ребенка. «Плохо, Диана. Совсем никуда не годится».

– Что она сказала тебе? – спрашиваю я, не глядя на Марка.

– Когда?

– Когда вы выставили меня из машины.

– Ты сама вышла.

– Марк, ты понял, о чем я.

– Понял.

– И-и-и? – Приходится все-таки повернуться, чтобы добавить к нетерпеливому тону еще и взгляд.

– Хочешь прокатиться? – Он нажимает на педаль газа.

– Я хочу… Черт! Марк! – рычу я, не сдержавшись.

– О-о-о… начинается. Ну что еще, Ди? Что снова не так? В чем я виноват сегодня?

– Ни в чем, – отвечаю растерянно. – Просто… я не понимаю… ты… ты ведешь себя так, словно у нас… будто мы…

– Что? – вздыхает он. – Как я себя веду? Ди, я не знаю, что ты там снова навыдумывала и за кого меня принимаешь, но давай я попробую догадаться. Ты решила, раз я против серьезных отношений, то воспринимаю только короткие интрижки и одноразовый секс. Никого не люблю, и вообще сам себе приятный и ни в ком не нуждающийся тип, повернутый на личном пространстве и карьере. И конечно же, я избегаю тесного общения, потому что весь такой замкнутый и недолюбленный. Я прав?

– Отчасти, – тихо произношу я.

– Ага, идем дальше. А тут появляешься ты, моя великая спасительница. Мы скрепляем договор на отсутствие соплей оргазмом, и я вдруг начинаю вести себя нормально, что для меня ненормально. Так?

– Угу, – мычу я, поджав губы.

– Ди, давай-ка вместе вспомним… с чего у нас все началось?

– С моего обмана.

– Именно! Сколько дней мы с тобой вне военного положения?

– Эм-м-м… почти