Сегодня с крыши Малого Влахернского дворца, который преобразился в прекрасный исторический музей, хорошо виден отсутствующий участок стены. Историки считают, что именно тут находилась печально известная Керкопорта. По сути, это была калитка для тайных вылазок в стан врага, и греки очень успешно ею пользовались, пока однажды просто не забыли ее закрыть. Именно это разгильдяйство и стоило им в определенном смысле империи. Турки обнаружили лаз и воспользовались им. Они оказались внутри Константинополя.

Когда греки поняли, что враг уже внутри города, они послали за помощью к императору. Константин был готов броситься во Влахерны, но в этот момент рядом с ним был тяжело ранен Джустиниани Лонго. Понимая, что не в силах продолжать сражаться, он попросил отнести его на корабль. Император умолял продержаться еще немного, но силы покинули рыцаря. Слуги унесли его с поля боя. Генуэзцы, оставшись без командира, решили, что битва проиграна, и тоже начали отступать к кораблям. Турки ворвались в город.

Император Константин, увидев, что над Влахернами уже развеваются османские флаги, сорвал с себя знаки императорского отличия и бросился в атаку, как обычный воин. Больше его никто никогда не видел. А на следующий день через городские врата в Константинополь въехал Мехмед II. В первую очередь он совершил намаз в храме Святой Софии, а потом приказал найти тело Константина и доставить ему. Одни говорят, что императора опознали по красным императорским сапогам, другие – что его голову доставил какой-то воин, но достоверных подтверждений ни тому, ни другому нет. Все последующие века греки пытались найти могилу Константина – и тоже безрезультатно. Последний император Византии исчез бесследно, и Царьград до сих пор хранит эту тайну.

Тем временем в самом городе разрозненные очаги сопротивления сохранялись даже после того, как император погиб. Говорят, особенно мужественно, до последней капли крови, с османами дрались турки принца Архана: они понимали, что в плену им пощады не будет. Но одна за другой башни древней крепости переходили в руки завоевателей.

Отряды турок, прорвав оборону и грабя все на своем пути, направились в храм Святой Софии. На пути их следования и по сей день находится храм святой преподобномученицы Феодосии. Ее очень почитали в Константинополе. От ее святых мощей происходило такое количество чудес, что даже с далекой Руси сюда приходили паломники. День прорыва константинопольской стены совпал с днем памяти преподобномученицы Феодосии, и в то время как турки пробирались по улицам византийской столицы, в ее храме служили литургию в честь престольного праздника. По узкой дороге крестным ходом с пением молитв шли женщины, они молились о своих мужьях, о своих братьях, об отцах, о всех, кто в эти минуты оборонял стены Константинополя. Они ничего не знали о смерти императора, о прорыве стены и о приближающейся опасности. О том, что город обречен, они догадались лишь тогда, когда их со всех сторон окружили турецкие солдаты. И такая картина была повсюду.

Константинопольцы всегда верили в помощь Божию, в чудо, они надеялись на это чудо, они верили до последнего, что город останется и не будет взят, до тех пор, пока не увидели, как Богородица, распростершая Свой знаменитый Покров, не поднимается медленно к небу и не уходит со Святой Софии. Такое видение было. И когда они увидели, как покидает Святую Софию Ее Покровительница, вот тогда они поняли, что все кончено. Они верили в мистическое спасение, они верили в то, что помощь Господня придет и их оборонит. Это было им присуще.

Сергей Карпов, академик РАН, президент исторического факультета

Когда толпы захватчиков с разных сторон подошли к храму, в Святой Софии шла литургия. Молящиеся заперлись изнутри, надеясь на помощь ангела, который, согласно преданию, восходящему еще к эпохе Юстиниана, охранял собор.

Но воины выломали двери и ворвались в храм. Теперь неприятели уже могли не спешить. Они медленно продвигались по собору, внимательно и оценивающе наблюдая за цепенеющими от ужаса византийцами. То тут, то там между турками возникали даже драки из-за дележки будущей добычи. Калек, стариков, немощных они убивали сразу же, на месте, всех остальных скручивали в гурты для того, чтобы затем продать их в рабство.

По преданию, во время всех этих страшных событий духовенство продолжало богослужение. Здесь, прямо в алтаре Святой Софии, шла Божественная литургия. И только когда турки уже ворвались в алтарную часть, последние священники Святой Софии взяли в руки потиры со Святым Причастием и пошли к южной части стены. Затем они прошли сквозь эту стену и исчезли за ней навсегда. Сегодня в Айя-Софии это самое место не так уж и просто отыскать. Администрация мечети устроила тут какой-то маленький хозяйственный блок, но именно в этом закутке произошло это последнее чудо Святой Софии. С тех пор стена полностью закрыта. Есть предание, что если к ней прислонить ухо и внимательно прислушаться, то до сих пор можно слышать, как там совершается богослужение, как от стены исходит некий шепот. По преданию, это последние священники Святой Софии до сих пор невидимо совершают в ней Божественную литургию. Есть и другое предание, которое гласит, что, когда Константинополь будет вновь возвращен православным, духовенство выйдет из этой стены и закончит незавершенное богослужение. Это предание было настолько популярно в народе, что даже в 1849 году, когда производили большую реставрацию всего здания бывшего храма, эту дверь и этот портик оставили закрытыми. Говорят, суеверные турки побоялись, что оттуда и в самом деле могут выйти священники, скрывшиеся четыре столетия назад.

Великая империя погибла, а с ней – и мечта о едином государстве для всех христиан. Но история Византии не закончилась. Отныне хранителем ее наследия стала Церковь. И до сих пор, входя в любой православный храм, в какой бы точке земного шара он ни находился, мы входим в Византию, вспоминаем события ее бурной истории и произносим те самые молитвы, которые ромеи обращали к Спасителю до своего последнего часа.

Глава 20

Осколки империи

1453 год. Османы взяли Константинополь. Святая София стала мечетью. Многие жители города были обращены в рабство. Среди проданных на невольничьем рынке в Эдирне, бывшем Адрианополе, был и крупнейший православный богослов того времени Геннадий Схоларий, но через несколько месяцев сам Мехмед Завоеватель приказал разыскать его и доставить ко двору. Султан назначил Геннадия патриархом Константинопольским и по византийскому обычаю, как император, вручил ему патриарший жезл.

Патриарх становится чиновником, ответственным за все православное население Османской империи.