– Почему бы тебе не рассказать мне все, любовь моя, за большим бокалом чего-нибудь, что скрасит наш вечер?

– Что ж, это куда лучше, чем читать перед сном, – сказал тот. – Поэтому-то я сюда и пришел. А после напитков?

– Зависит от того, не уснешь ли ты, – сказала Аннис. Она отправилась с ним к выходу. – И не усыпишь ли ты меня скучными деталями своего проекта.

Когда она закрывала за собой дверь, то напоследок посмотрела на Морган, закатив глаза. «Что только не приходится делать ради тебя».

Морган ощутила порыв желания рассмеяться, но он быстро угас, не оставив за собой даже послевкусия. Она быстро восстановила содержимое бланка, нашла ту самую страницу и положила закладку, прежде чем выскользнуть из читального зала и отправиться к личным покоям Искандера.

Когда она постучала, он ответил.

– Входи, – сказал он. – Быстро. Тебя видели?

Она покачала головой:

– Нет. Я была осторожна. Я нашла…

Он уже потянулся к книге в ее руках, и когда взял, их пальцы соприкоснулись, и сверкающее могущество мужчины прорвалось сквозь каждый замок, каждую дверь, каждое подобие контроля, которое было в Морган. Она дрожала от пустоты, а в нем было так много жизни, так много в запасе. Темные пустоты внутри нее, где была ее сила, отзывались эхом кричащей потребности быть заполненной.

Она возьмет совсем чуть-чуть.

Она схватила его за запястье и начала высасывать энергию.

– Нет. – Искандер высвободился, и Морган ощутила, как поток силы разрушился с кристаллическим шоком. – Это только усугубляет твои проблемы. Разве ты этого не видишь? Чем больше ты черпаешь из других живых существ, тем более узкими и искривленными становятся твои пути. Ты уже навредила себе. Не доводи дело до конца. Ты закончишь тем, что почернеешь, как Жиль де Ре. Безумный, кровожадный и опасный, неужели у нас больше не учат предупреждениям?

Морган не ответила. Она не была уверена, что сможет.

Искандер наконец вздохнул.

– Мы так привязаны к Железной башне, что мало кто вообще имеет шанс испробовать свои силы на полную мощь. Ты первая на моей памяти, кто смог это сделать, не считая Керии.

– И вас, – сказала Морган. Ее голос был едва различим.

– Да, – согласился он. – И меня. Я так отчаянно пытался отсюда сбежать, спасти Керию от этого… и у нас почти получилось. Мы были так близки до того, как… как родился наш сын. Но я зашел слишком далеко. Я преодолел свои лимиты, но сжег себя изнутри до черноты, как и ты. Поэтому я и ушел в заточение. Чувствовал, что всюду вокруг меня горит жизнь и шепчет мне, прося ее отнять. Это сводило меня с ума.

Его силуэт стал размытым, и Морган поняла, что у нее на глазах выступили слезы; она прекрасно понимала, о чем он говорит, понимала, каково быть пустой, отчаявшейся, сломленной. Она ощущала это в Филадельфии, и хотя и пыталась, так до конца и не исцелилась. Не знала как.

– Я не хочу быть такой, – прошептала она. – Я не хочу этого.

– Ты хотела быть скрывателем?

– Нет!

Размытое изображение Искандера улыбнулось. Морган моргнула и почувствовала, как тяжелые слезы скатываются по щеке. Он вытянул руку и стер слезы большими пальцами, а потом обнял ладонями ее за щеки.

– И я не хотел, – сказал он. – Но то, где ты сейчас, еще хуже. Это сведет тебя с ума.

– Я не знаю, как это остановить! – Она слышала, каким отчаянным, а еще испуганным звучал ее голос. – Как… как вам удалось?

– Мне помогли, – сказал он. – У меня была Керия, которая обыскала Архивы в поисках лечения и пришла сюда, хотя я и просил ее оставить меня одного. Я боялся за нее, но думаю, она куда больше боялась меня потерять. Она показала мне, как мне стать прежним собой. – Искандер сделал паузу. – Есть два способа. Первый медленный и нежный. Второй… второй быстрый, но болезненный.

– Быстрый, – сказала Морган. Если она была раненой, разбитой, сломленной, то могла бы нанести немало ущерба своим врагам… однако могла причинить боль и тем, кого любила. Она знала истории, о которых упоминал Искандер; читала их в Кодексе, после того как прибыла сюда. Истории о безумии и убийствах. В какой-то момент скрыватель, лишившийся связи с природным потоком энергии мира, становился паразитом… и хищником. Морган ощущала внутри себя жажду, которая умоляла ее выжить любой ценой. – Я хочу исцелиться, и времени на это нет. Как мне это сделать?

– Я не могу тебе показать, – сказал он. Он взял обе ее руки в свои и сказал: – Я тебе сделаю заново. Это не алхимия, Морган; это не зелье, и не заклятие, и не фаза луны. Это чистая, стихийная сила. И будет больно. – Он улыбнулся, но в его улыбке больше не было тепла. – Мне уж точно было больно, когда это со мной сделала Керия. Я не стану тебе лгать; это может не сработать, и если не сработает, то ты станешь… не совсем собой.

– Но если сработает?

– Тогда ты восстановишься. Даже больше; я ощущаю в тебе потенциал, способный затмить меня в вопросах могущества. В любом случае ты будешь силой, с которой придется считаться. Но лишь один исход будет для тебя самой положительным.

Морган сделала вдох. Это, она ощущала, будет огромным риском, однако она не видела другого выхода.

– Да, – сказала она. – Пожалуйста. Сделайте это.

Она ощущала невероятную силу, наполняющую мужчину, а теперь смогла еще и услышать шепот самой Башни, которая держала и заглушала их таланты, их силу. Каким будет Искандер за этими стенами? Она и вообразить не могла.

– Я готова, – сказала она.

– Нет, дитя. Я так не думаю.

У нее даже не было времени сделать новый вдох и приготовиться, прежде чем волна агонии ударила ее так сильно, что, кажется, выжгла изнутри, воспламенила все внутри нее и обратила в угли, расщепив в прах, а прах уничтожив. «Он меня убивает», – успела лишь она подумать в бесконечном, мучительном лимбе боли.

На миг она будто бы воспарила, цепляясь за свое тело лишь тонюсенькой стрункой света… и в этот миг сила, наполняющая Искандера, вырвалась и пронзила ее, сплетая сложную паутину дорожек в ее теле. Когда каждый канал ожил, новый спазм горящей, как молния, боли пронзил тело, однако эта боль была на другой частоте и отзывалась все сильнее и сильнее в теле, пока с шипящим щелчком она не стала…

Сиять.

Когда Морган открыла глаза, свечение все еще было здесь; шепча ярким золотом на ее коже, постепенно рассеивалось; и, моргая, Морган каждый раз видела пульс мира вокруг себя – не только живых существ, но всего, сверкающего энергией и структурой, точно кристаллические замки. А под ней, вокруг