– Нет, – сказал Санти. – Посол знает?

– Посол не знает, но предпочел бы, чтобы ему сообщили немедленно, – сказал Альваро Сантьяго, быстрым шагом выходя из зала, который, должно быть, служил ему кабинетом. Он выглядел мрачным, и в уголках его рта и глаз пролегли морщинки, когда он выслушал их рассказ. – Значит, его поймали с вашими письмами при себе. Явный признак государственной измены. Я подам официальное возражение, но если его поймали, то не отпустят.

– Вы можете узнать, где его держат?

– Если я отправлюсь требовать ответы у библиотечных солдат, то у меня тут же спросят, как я узнал, – сказал он. – Нет. Я не смогу выяснить, по крайней мере до утра. Если заподозрят, что вы прячетесь здесь, дипломатия вас не спасет, а я бы предпочел, чтобы всех моих работников не прирезали за то, что они защищали вас. Мы подождем. Дарио не особо нравится людям, но я вам обещаю: он человек чести. Он не скажет ничего такого, что подвергнет вас риску. А завтра мы его отыщем. Хорошо?

– Нет! – Халила оттолкнула сдерживающую ее Глен. – Нет, не хорошо. Ему сделали больно. Там была кровь…

– Недостаточно для фатальной раны, – вставила Глен.

– Там было много крови, и я хочу отправиться на его поиски! Отпустите меня!

– Халила. – Санти положил руку ей на плечо, и Вульф увидел, как напряженный гнев ее покидает. – Он осознавал риск. И если я знаю Дарио, он заявит о всех своих испанских королевских привилегиях, и солдатам придется с ним считаться. Они напишут руководителю отдела Артифекс, а тот отправит его в тюрьму, пока будет раздумывать над вариантами. Мы не можем его вызволить. Не сегодня. Прости.

Халила удрученно выдохнула, будто бы плача, но слез в ее глазах не было.

– А где Томас?

– В мастерской, – сказал Альваро. – Он попросил особые инструменты и выпроводил меня. Не знаю, что он делает. Он всегда такой…

– Странный? Да, – сказал Вульф. – И гениальный. Работа ему поможет. Не трогайте его. – Он обменялся взглядом с Санти. – Идите все отдыхать. Сегодня мы ничего больше не можем сделать. Утро скоро наступит.

– А Джесс вернулся? – спросила Глен.

– Нет, – сказал Вульф.

И в душе он сомневался, что увидит этого мальчишку снова.

Часть двенадцатая

Морган

Глава тридцать вторая

Отчего-то Морган не ожидала, что, заполучив самого могущественного скрывателя в мире на свою сторону, добьется чего-либо помимо безоговорочной победы. Она думала об этом как о замке, который нужно взломать, о двери, которую необходимо открыть… однако теперь все замки спали, а двери распахнулись, и перед ней стоял человек из плоти и крови.

Несмотря на то что Морган изначально знала, что он по собственному желанию предпочел уйти в изгнание почти на сорок лет, – сила воли, которой никто из ее знакомых не обладал, – она никогда не думала, что он окажется таким упрямым.

– Это просто прореха в твоем воображении, – сказала Аннис. Они сидели вместе в читальном зале, куда их отослал Искандер.

– Мы вынудили его выйти из своей комнаты!

– Вынудили, – согласилась она. – Но видишь ли, ты никогда не была знакома с молодым Искандером. Я была. Он был диким, импульсивным и полным страстей. Однако он пережил сорок лет строгого молчания и самоконтроля, и я думаю, ты видишь, что он больше не тот человек, который быстро принимает решения. Он нас выслушал. Теперь он думает.

– У нас нет времени!

– У нас нет ничего, кроме времени, – парировала Аннис. – Здесь, в Железной башне, у нас есть только время. Вот, прочти. Он это искал? Это мне не по зубам.

Морган взяла бланк, который протягивала Аннис, и быстро изучила кривые, старинные письмена, а затем покачала головой.

– Это формула, чтобы разрушать фамильярные связи, но она слишком узконаправленная. Нам нужно что-то обобщенное.

Аннис потерла лоб и стерла содержимое бланка.

– Я сомневаюсь, что нам дадут доступ к чему-то столь высокого уровня.

– Специальная библиотека скрывателей содержит все данные, которые необходимы, чтобы писать новые формулы высокой сложности; от нас не могут утаивать информацию, если хотят, чтобы мы делали открытия. Она будет здесь. И, скорее всего, будет выглядеть как штука для новичков.

– А почему он сам этим заняться не может? Он же знает, что ищет!

– Потому что, если запрашивать информацию в читальном зале, нельзя будет проследить, кто именно ее запрашивал, – сказала Морган. – Если какие-то из этих текстов помечены как опасные, то лучше уж чтобы наши имена не появились в списках стражников, не думаете?

Аннис что-то проворчала, но вновь принялась за Кодекс.

– Он мог бы дать нам на все это год вместо диапазона. Это может целую вечность занять.

Морган понимала, что чувствует Аннис, однако знала, что Аннис не поймет ее. Для пожилой женщины все это было раздражающим и скучным. Для Морган же каждая прожитая минута приближала ее к Празднованию Великого сожжения, и она знала, что потеряет дорогих ей людей, если у них ничего не выйдет.

– Мы должны ускориться, – сказала Морган, и Аннис покосилась на нее с согласной благодарностью.

– Жаль, что мы не можем заставить за нас заниматься поисками механического стража, – сказала она. – Хотя полагаю, их миссия больше по части разрывания на куски еретиков.

Переворачивая страницу, Морган замерла, и ее глаза расширились. Она подскочила и заключила Аннис в объятия, которая изумилась, но рассмеялась.

– Вы гений! – сказала Морган и поцеловала ее в щеку.

– Никогда в жизни мне этого не говорили, – сказала Аннис. – А почему?

– Архивы, – сказала Морган. – Для новых книг есть специально сконструированные машины, писцы, которые как раз читают и заносят содержание в архивы. Не так ли?

– Конечно. Слова должны быть тщательно скопированы в Архивы, чтобы стать доступными для чтения.

– И сколько там писцов?

– С самого начала были десятки тысяч, – сказала Аннис. – Я не знаю, сколько их сегодня. Тысячи по меньшей мере.

– Ручка! Мне нужна ручка! – Морган начал выдвигать ящики столов, стоящих по краям зала, находя кусочки выброшенной бумаги, сломанные перья, наполовину высохшую бутылку чернил… а потом Аннис вложила ей в руку рабочую ручку, и Морган вытащила свежий листок бумаги из стопки.

– Что ты делаешь? – Аннис наклонилась ближе. Морган, не прерываясь, быстро и уверенно набросала формулу, которую составила в голове, используя плечо, чтобы оттолкнуть женщину. Она не ответила. У нее не было времени. В читальном зале не было окон, однако она знала, что мир не стоит на месте и скоро наступит утро, и когда солнце войдет в зенит, погибнут люди.

Ее ручка вывела последний греческий символ, и затем Морган села ровно и прокрутила все в голове еще раз. «Должно сработать». Никто никогда не рассматривал писцов как что-либо помимо проводников, а Архив – единственным реальным хранилищем знаний… однако писцы являлись жизненно необходимым связующим звеном между оригиналами