А сыщика ждали другие дела, телефон разрывался от звонков клиентов. Видно, всё-таки шифр принёс удачу и ему. Его агентство начинало завоевывать признание.

Эпилог

Татьяна Егоровна сидела на веранде в любимом плетёном кресле и наслаждалась уходящим теплом. Рядом возился с игрушками маленький внучок Антошка. Стояла ранняя осень, деревья желтели, в воздухе летали паутинки. В таком умиротворённом состоянии приятно было пить ароматный чай, подводя итог недавним печальным событиям.

«Так, детективу оплатила работу полностью. Молодой человек старался, в конце концов, он жизнь мне спас, когда Олег чуть не задушил меня».

– Жалко Маришу, столько ей пришлось пережить. Хотя они в последнее время не ладили, но женились-то по любви. Да и Саше тоже досталось. За сестру, за жену напереживался, – сокрушалась она за детей.

«Пусть дочка отойдёт от горя, погостит у брата в Германии. Антошка пока у меня поживёт. Ей ещё предстоит решать вопросы с наследством и долгами мужа. Ей надо набраться сил и начинать новую жизнь», – философски рассуждала Татьяна Егоровна.

– Может быть, хорошо, что фрейлинский шифр так и не нашёлся. Может, это самовнушение, что он приносит удачу? И никаких оберегов для счастливой доли не требуется. А то, что шифр неожиданным образом испарился, значит, пришла пора перейти ему служить другому.

Да и внучки родной нет, вон, только внук Антошка. Передавать-то шифр всё равно некому, – но она понимала, что таким образом успокаивает саму себя, всё же было бесконечно жаль потерянной реликвии.

***

Пожилая дама через силу поднялась с кресла, убрала со стола чайную посуду и решила заняться делом, которое помогло бы ей отвлечься от скорби по недавним событиям и пропавшему раритету. Нужно обработать старый сад, обкопать кусты, подкормить клубнику, обрезать лишние ветки.

Взяв две лопатки, большую для себя, маленькую для внука, (а как же, пусть тоже привыкает ухаживать за дедовским садом), она направилась к кустам смородины.

– Антошка, ты копай здесь, а я буду с той стороны копать. Да смотри, осторожно, корешки не повреди.

Мальчик закивал головой и с усердием начал ковырять землю у куста. Вдруг он радостно закричал:

– Бабушка, бабуля, я нашёл!

– Что, малыш? Червячка? Отпусти его, пусть ползёт домой, у него детки есть.

– Нет, бабушка, я нашёл наш секретик. Мы с Катрин его ещё летом сделали. Она не велела показывать никому. А потом она уехала, и я забыл. Иди скорей смотреть, какой красивый!

– Хорошо, Антошка, я потом посмотрю, – Татьяне Егоровне хотелось побыстрее закончить работу, поэтому она не спешила бросать лопату и бежать к внуку.

Но мальчик не унимался, он подбежал к бабушке и потянул её за руку. Ну что поделаешь, раз любимый внук зовет, надо идти. Татьяна Егоровна подошла к откопанной внуком ямке, намереваясь увидеть там камешки и цветочки. Но когда её взгляд упал на детский секретик, она застыла на месте, не в силах произнести ни одного слова.

В ямке, под стеклом лежал… шифр, потускневший, присыпанный землёй, но тот самый, столетний шифр. Татьяна Егоровна узнала бы его из тысячи других. Не в силах стоять на ногах, она опустилась на землю, и слёзы радости потекли из глаз.

Внук, не понимая, почему бабушка сидит на земле, смотрит на их с Катрин секретик и плачет, стал вытирать ей слёзы.

– Бабуля, не плачь! Хочешь, я подарю тебе его!

Бабушка закивала головой, не в силах вымолвить ни слова. Антошка сделал ямку побольше, вытащил сначала стеклышко, а потом и вензель. Татьяна Егоровна бережно взяла в руки дорогую сердцу вещичку и стала отряхивать её от земли. Вдруг неяркое осеннее солнце попало в самый большой бриллиант, венчающий корону, ударило в его грани и рассыпалось на множество радужных лучей.

– Ух ты, как блестит, – воскликнул внук, а бабушка, поворачивая драгоценность в разные стороны, с восхищением любовалась солнечными лучам, преломляющимися в гранях камней радугой.

– Какая божественная красота!

«Надо же, я даже не удосужилась сосчитать количество бриллиантов за все эти годы, – как-то отстранённо подумала Татьяна Егоровна, – займусь на досуге».

– Господи, о чём я думаю! Мне же надо поделиться с ребятами, что нашёлся оберег, наша семейная реликвия. И теперь всё у нас будет хорошо.

Она заставила внука вспомнить, как они смогли с Катрин взять без спросу бабушкину брошку, а взрослые ничего не увидели. Хотя понимала, что внук мал и вряд ли что-то вспомнит. Но он на удивление довольно толково всё рассказал.

Получается, когда Инга фотографировала брошь, они с любопытством следили за красивой штучкой. Это была интересная игра: мама фотографирует, ахает, крутит брошку со всех сторон, хлопает в ладоши. Прямо, как они, дети, когда им дарят новую игрушку.

А потом, когда Инга внезапно убежала и не убрала шкатулку, Катрин открыла её и вытащила украшение. Детям понравился блеск камешков, их было много, они были такие красивые. А ещё они узнали знакомую им букву А. Фотографировать они не умели, поэтому Катрин сказала Антону:

– Давай сделаем из неё секрет, как нас учила бабуля. А потом покажем мамам и бабушке, вот они обрадуются!

Антошка согласился, и девочка спрятала брошку в карман. Потом они взяли стеклышко, которое им дала бабуля для секретиков, пошли в сад и закопали букву А под кустом. Потом… потом мама плакала, папа ругался, и Антон всё забыл. Катрин уехала с дядей Сашей и тётей Ингой домой. И всё…

Татьяна Егоровна крепко обняла внука. Можно ли сердиться на детей, если она сама рассказала внукам, какие секреты они делали в детстве: из бусинок, цветов, фантиков, цветных стекляшек, как ревностно оберегали и огорчались, когда их ломали мальчишки. Значит, виновата во всей этой истории она сама, а кто же ещё, если не подумала даже поспрашивать о реликвии внуков.

***

Вокруг ноутбука на немецкой стороне собрались родственники и радостно рассматривали находку. Затем они стали тормошить маленькую Катрин. Девочка громко заревела, когда её стали упрекать, почему она взяла без разрешения взрослых эту брошь. Катрин сквозь слёзы объяснила, что они с Антошкой хотели всех порадовать секретиком, а потом она уехала и забыла, что зарыла его под кустом.

«Вот так, маразматичка я, – с горечью думала Татьяна Егоровна, – всех подозревала в воровстве, а внуков спросить не удосужилась. Но, видно, не судьба нашему любимому оберегу потеряться или перейти служить другим хозяевам. Всё-таки он остаётся у нас. Значит,