Обращайтесь к дхьяне на образах, изображениях и световом спектре, чтобы созерцать и впитывать положительные качества.

Аллегория, сравнение, метафора, аналогия и рисунок предмета — это, собственно говоря, разные виды дхьяны. Приписывать качество одной вещи другой — это дхьяна. Считать, что символ или образ представляют нечто иное — принцип дхьяны. Таким образом, дхьяна связана с воображением. Если говорить о языке, например, можно написать на листе бумаги слово «стул» и представлять при его помощи предмет из дерева — это дхьяна. Это ничего не прибавляет к знанию. Вне сферы письменной речи это слово не применяется. Оно просто представляет изображение или символ объекта. В разных языках имеются разные обозначения одних и тех же вещей. Представление вещи с помощью знака — это воображение. Если написать на листе бумаги слово «сахар» и отправить кому-то листок, вам пришлют сладкий и съедобный продукт, который называют сахаром. Настоящий сахар и слово «сахар» — две разные вещи. Такое же гигантское различие существует между обозначением Бога и Самим Богом.

Бог обладает бесчисленными формами и образами. Подойдет любая форма, которая отвечает вашим склонностям. Любая форма, которая удовлетворяет вас и помогает в медитации, хороша. Однако лично меня не удовлетворяют формы. Созерцание конкретной формы возбуждает и питает пыл преданности. Это помогает развиваться. Если я сажусь, чтобы выполнить дхьяну, и передо мной является образ Бхараты-Рамы[15], я медитирую не на Боге. Это медитация на символ Бога, ведь он имеет связь с формой. Если я напишу на листке бумаги слово «сахар», это удовлетворит вас? Чтобы насытиться, вам нужен настоящий сахар. Так и образы приносят пользу, поскольку сосредоточивают внимание на Абсолюте. Но если вы чрезмерно сосредоточитесь на образе, от вас ускользнет реальная вещь, и вы останетесь с одним образом.

Когда я медитирую на Боге, то воображаю разные качества. Мне кажется, в этой связи стоит привести изречение святого и поэта Гуру[16] Нанака[17]: «Истинная преданность возможна, лишь если вы впитываете качества того Бога, которому молитесь».

Если для нас сострадание Бога — нечто естественное, нам стоит стать воплощением сострадания. Сострадание и любовь ко всему сущему — божественное качество. Если любовь или сострадание ограничиваются одним человеком или сообществом, сострадание — просто обычное человеческое качество. В сущности, любовь, которая имеет границы, нельзя назвать подлинной. Любовь должна быть бескрайней и обширной. Бог — воплощение всех великих качеств. Чтобы усвоить хотя бы одно такое качество на уровне Бога, требуется садхана длиною в жизнь. Если хотя бы кто-то придет к этому, это будет великим достижением. Считается, что такое проявление случилось у Чайтаньи Махапрабху[18]; в нем во всей полноте проявилась любовь. Даже если в одном сердце во всей полноте проявится одно божественное качество, есть и другие качества, которые нужно усвоить, в них человечество тоже нуждается. Поскольку люди видят Бога в разных формах, как Мать, Отца и Гуру, существуют разные секты и вероисповедания. Поэтому существуют разные формы поклонения и медитации. Мне нравится видеть Бога в образе матери. Дружба также занимает особое место в моей жизни. Кроме того, я глубоко почитаю Гуру. Мои отношения с Богом — отношения ученика и Гуру. Осознав, что даже эти три условия ограничивают истинную медитацию, я отбросил эти эмоциональные аспекты. Но и сейчас, когда Бога описывают как Гуру или Мать, мои глаза наполняются слезами. Эти слезы, хоть они и чисты, — препятствие в медитации.

Однако подобное ограничение плодотворно для практики; не стоит отбрасывать его в самом начале. В какой-то мере такие условия помогают в развитии и на пути. Великие души могут развиваться без помощи таких инструментов. Однако не следует забывать, что другим людям полезно созерцать образы и качества Бога. Многие святые созерцают различные образы; и я сам созерцал Бхарату-Раму. В детстве я читал религиозные песни разных святых из Махараштры[19], и потому некоторое время созерцал Господа Виттхалу[20]. В Бароде[21] я созерцал Господа Будду. В общем, в разное время я созерцал [Бога] в разных формах. В Брахмавидья Мандире[22] я созерцал образ богини Ганги. Глядя на нее, я постиг в ее глазах сострадание, в ее лице — безмятежность, в ее груди — материнскую любовь, а в ее талии — силу. Этот набор качеств я извлек из каменного образа; такова практика медитации.

Не только образы, но и разные картины воплощений Господа приносят пользу. Хотя я сам не вешаю на стены реальных картин, я представляю образы Господа в уме, и они не становятся препятствием. Медитировать на Христе — значит медитировать на символе высочайшей любви. Он пожертвовал собой ради человечества. Христиане медитируют на Нем и впитывают идею, что следует жертвовать собой ради служения человечеству. Такое служение — медитация на Божественных качествах любви и жертвенности. Неважно, медитирует ли человек на образе или воплощении [Господа], важно помнить, что цель — впитывание божественных качеств.

Во время медитации люди часто видят разные цвета, например, красный, желтый, синий и т. д. Черный цвет характеризует качество неизменности, ведь ни один другой цвет не способен его изменить. В разных культурах цвета означают разные качества. В нашей культуре красный — цвет любви. Представьте, что вы посетили великого человека и получили как символ благодати красный плод. Его следует толковать как благословение — пусть ваше сердце всегда наполняет любовь. Белый — цвет чистоты. Если вы получили белый цветок, пусть ваше сердце станет чистым и озаренным. Быть может, во время медитации Господь Будда видел какой-то цвет и понял его как великое сострадание. Так выглядит созерцание качеств через цвет.

Итак, в медитации символы применяют как инструменты. Символ может быть внутренним или внешним. Разные буквы и образы — это символы. Некоторые люди отвергают такое утверждение и говорят, что это заблуждение. Я охотно соглашусь, что это заблуждение, лишь если мы сойдемся, что также и весь мир — заблуждение. Но мне не понять, как можно считать целый мир реальным, а символы — заблуждением. Вся литература и знание, полученные посредством символов — заблуждение, за которым не стоит соответствующей объективной реальности (викальпа[23]).

Однако наш обыденный жизненный опыт говорит о другом. Если я напишу на листе бумаги: «Пришлите мне часы», вы пришлете часы. Вы не станете спорить, какова связь между буквами Ч, А, С, Ы и реальными часами. Каждому ясно, что буквы Ч, А, С, Ы обозначают объект, часы.