в «Девять зловещих вампиров», но в этот раз к нам с Рамоном присоединились Египтянка, кошка-мумия, Герда, черепаха Франкенштейна, и Пиру, Лиру и Миру, три попугая-призрака. Оказалось, здорово, когда друзей много, — мне понравилось. Закончив восьмой раунд игры, мы разговорились.

— Где вы прячетесь, когда уходите отсюда?

Загробный мир интересовал меня с каждым днём всё больше.

— В ли-и-и-и-имбе. Это ме-э-э-э-эсто между двух миро-о-о-о-в, миром живых и мё-о-о-о-р-твых, — ответила Герда, черепаха.

Она говорила медленно, в её голосе слышался металлический скрип. Наверное, это из-за того, что у неё внутри было много винтиков.

— Я думала, вы можете бывать где захотите. Вам не скучно в этом лимбе?

— Какая ты наблюдательная. Мы можем появляться только в твоей квартире, потому что ты сама нас сюда вызвала. — Всезнайкой в нашей группе была Египтянка.

Тем лучше — мне нравилось, что мои гости приходили только ко мне. Они милые и дружелюбные, и, хотя мы подружились совсем недавно, они сделали меня очень счастливой. Я рассказала им о себе, как обычно делают друзья, и сообщила, что пригласила Мартина в гости. Они обрадовались за меня — так обычно поступают друзья. Как здорово, когда есть те, с кем можно поделиться чем-то своим! От радости я почувствовала тепло в груди, будто знахарка поставила мне компресс от кашля из ароматных трав.

Бесконечная суббота

На следующий день что-то пошло не так. Родители не разговаривали друг с другом. За завтраком болтать хотелось только мне. Более того, мама с папой передавали друг другу сообщения через меня.

— Попроси маму передать мне варенье, — сказал папа.

— Скажи папе, чтобы потрудился и взял его сам. Хотя не уверена, знает ли он такое слово — «трудиться».

Я рассказала, что пригласила Мартина в гости утром в воскресенье, чтобы вместе пойти на рынок. Сегодня наверняка позвонят его родители, чтобы мы сказали им адрес. У мамы на лице появилась грустная улыбка.

— Какое счастье, что хоть у кого-то из нас дела идут хорошо, — ответила она.

По субботам мы делаем уборку. Я сама это предложила, как и многое другое. Мы всё никак не могли выбрать время, чтобы подмести, вымыть пол, протереть пыль и отдраить ванную и кухню. Среди такой грязи и бардака невозможно жить! Поэтому однажды я сказала: либо мы убираемся раз в неделю, либо я уйду жить к бабушке. Родители моментально приняли предложение. Клянусь, они даже устыдились, что я, такая маленькая, учу их жить.

Я начала с самого любимого занятия — обожаю пылесосить. Потом вдруг поняла, что только мне хочется работать. Папа слушал музыку в наушниках, а мама в ванной делала маникюр.

Выключив пылесос, я пошла в комнату. Сначала поменяла постельное бельё, потом вытерла пыль и прибралась. Выйдя, я застала папу яростно перебирающим диски с фильмами.

— Ты брала «Синий ужас»?

Я призналась, что брала и случайно оставила его в ящике со своими фильмами. Папа страшно рассердился и наказал меня за то, что я смотрела фильм без разрешения.

— Завтра останешься дома.

Несправедливо, конечно, но спорить было бессмысленно. Воспользовавшись возможностью, я навела порядок в шкафу и сделала уроки. Мне нужна была помощь, чтобы закончить с ними, но я не решалась попросить маму или папу. Я приоткрыла дверь и прислушалась. Ни звука. Тишина. Зазвонил телефон. Сердце ёкнуло. Это Мартин! Нет, звонила бабушка, и папино настроение вконец испортилось.

Ну и ну! Мама рассказала бабушке, что папа до сих пор сидит дома. Она хотела, чтобы он согласился поработать продавцом стиральных машин, пока не найдёт работу механиком, но он наотрез отказался. Мама попросила бабушку, чтобы та помогла убедить папу, но ничего не вышло. Папа накричал на бабушку, она на него, и он бросил трубку. Потом взял свою кожаную куртку и ушёл из дома, хлопнув дверью.

Я вышла из комнаты. Мама перестала делать маникюр и начала подметать. Не говоря ни слова, мы вычистили весь дом от пола до потолка. Уборка получилась необычной. Мы выбросили весь хлам, избавились от пыли на мебели и даже люстрах, постирали шторы и переделали ещё множество дел. Наша квартира сияла. Днём мы передохнули и съели по хот-догу. Когда мы закончили уборку, мама уже не выглядела такой печальной. Она даже вспомнила о Мартине.

— Что твой друг? Он не звонил?

— Может, чем-то занят. — Но думала я совсем о другом. Мартин наверняка пожалел, что договорился со мной о встрече. Но сказать об этом маме я не могла.

— У тебя есть его номер? — Она хотела мне помочь.

— Нет. Он учится в другом классе. У моих друзей нет его номера.

— Может, он позвонит попозже. — Она поцеловала меня и предложила взять какой-нибудь фильм напрокат.

Мартин так и не позвонил. Папа вернулся домой, поцеловал маму, и они обнялись. Хорошо, что родители неисправимые романтики — если они и ссорятся, то спустя несколько часов мирятся. Я легла спать, а на душе скребли кошки из-за Мартина и такой серой и унылой субботы. На пробковой доске в комнате я оставила записку Рамону и остальным: «Простите, сегодня я не в настроении».

Меня разбудили настойчивые голоса Пиру, Лиру и Миру.

— Всё не то, чем кажется. Всё не то, чем кажется! Всё совсем иначе!

Круто, когда твои друзья — привидения!

— Что это значит? — Я ничего не поняла.

— То и значит: всё намного лучше, чем ты думаешь. Не волнуйся о своём друге. И не говори Рамону, что мы тебе это сказали! Пока!

Миг — и они исчезли. Какое-то время я раздумывала над услышанным. Что они могут знать о Мартине? Почему нельзя говорить Рамону? Я уснула, повторяя про себя: «Всё не то, чем кажется», — но по-прежнему ничего не понимала.

Костюм

В воскресенье вместо рынка мы отправились на обед к бабушке. Она приготовила папино любимое блюдо — фаршированные грибами макароны — и вся сияла от счастья. Мы не навещали её уже несколько недель, и было заметно, что она старается ничего не испортить. В тот день бабушка командовала меньше обычного. Она даже разрешила папе собрать соус на тарелке хлебным мякишем и не стала его за это ругать.

Папа тоже вёл себя странно. Он не спорил с бабушкой.