Глава 5

Я шёл по лесу, продираясь сквозь низкие кустарники и то и дело натыкаясь на низко висящие хвойные ветки. Тёмно-зелёные иголки постоянно лезли в глаза, дождевая вода, скопившаяся на них, ручьями лилась за воротник, а ноги то и дело проваливались в сырой перегной, расползавшийся под ногами.

Закат уже почти догорел.

Остатки солнечных лучей блестели где-то за спиной, отражаясь от капель на тонких еловых иголках. Из-за этого лес казался объят пожаром, но пожаром не книжным, не полным радости и яркого света, а каким-то мрачным и оранжевым, после которого не останется ничего, лишь прах и зола. До цели оставалось метров пятьсот, может чуть больше, но я осознавал, что вечернего света хватит ещё минут на десять-пятнадцать. И посему, благоразумно привязал к левому бедру факел, а потёртое огниво засунул в карман плаща. В ножнах на поясе у меня болтался короткий одноручный меч, который скорее пристало бы называть кинжалом. Им я владел скорее плохо, чем хорошо и таскал больше для собственного успокоения, прекрасно понимая, что в реальной схватке от него толку не будет.

На груди — пришитые на скорую руку руны. Слава Создателю, что у меня хватает терпения каждый вечер тратить огромное количество времени, чтобы сидеть и выводить эти проклятые знаки на этих проклятых дощечках со специальным тканевым ободком. Не делай я этого — пришлось бы наскоро чертить защиту прямо на одежде с непонятно каким результатом. А идти без неё в нынешней ситуации равноценно самоубийству.

Всего две дощечки. Первая — руна обнаружения. В случае, если в радиусе сотни метров от меня появится малефикар, в меня вопьётся сотня мелких иголок, словно отсидел сразу всё тело. Не самые приятные ощущения, но пару секунд можно потерпеть. Зато ни одна тварь не застанет меня врасплох.

Вторая — руна защиты. Ломанная линия, слегка похожая на эмблему «рысьего крюка», которую носят имперские наёмники. Это — мой единственный второй шанс. Как только малефикар попытается меня атаковать, неважно каким образом: магией ли, или обыкновенным ударом, невидимый кокон, окружающий меня, лопнет, а самого нападавшего отбросит прочь. У этой защиты было лишь два минуса: она была одноразовой, и она работала только против порождений тьмы. Попробуй какой-нибудь ландскнехт насадить меня на свой двуручник, помешать ему руна была бы не в силах.

Щит и набат. Слишком мало для того, с чем мне предстояло столкнуться, но лучше, чем ничего. В любом случае, выбора у меня особо не было.

Цель была близка. Я чувствовал это.

Руны не врут. Не ошибаются. И не лукавят. Каким бы сильным не был малефикар, против разума человеческого и воли Создателя он ничто. На какие бы адские уловки он не шёл, к какой бы дьявольской хитрости не прибегал, он — лишь злобный дух, ублюдок Армии, забытый в мире людей.

Где же твоя победа, Армия? Смерть, где твоё жало?

Я вышел из города примерно с час назад. Отослал Гаррета к Старику (так подчинённые называли старшего маршала, как по секрету поведал мне всё тот же Гаррет) с наказом передать ему, что произошло, и куда именно я пошёл. А сам направился в лес. Руны дали мне возможность… нет, не почуять, но осознать, в каком направлении и на каком расстоянии находилась моя цель. Примерно полтора-два километра на северо-восток. Как раз в чащу хвойного леса.

Я шёл сквозь бурелом и ветки. Шёл и молился. Снова и снова повторял одну и ту же коротенькую молитву, которую все знают с самого детства.

«Создатель, сущий на небесах…»

Головная боль такой силы — это нечто иное. Это даже не малефикар-прима…

«Да святится имя твоё, да сохранится наследие твоё…»

…либо малефикар-прима, но такой силы, какую я даже не мог себе вообразить…

«Надежду нам дай на сей день…»

…я ведь помню охоту на демона в сорок шестом году. Помню и заснеженное поле, и этот адский рёв. Мы прочёсывали квадрат за квадратом, резали эти руны на коре деревьев. Но даже тогда не было такой боли. И ведь это был один из демонов, один из Легионов, один из Армии! Правда, лишь рядовой, его имени не было в трактатах Белых Храмовников. Значит…

«И прости нам слабость нашу…»

…значит эмиссар? Офицер Армии? С именем?! Невозможно…

«Но избави нас от Легионов, ибо есть сила Твоя и Стратигия твоя во веки!»

Армия, где твоя победа? Смерть, где твоё жало?

От страха подкашивались ноги. Я чувствовал, что с каждым шагом всё ближе и ближе приближаюсь к цели. Всё лицо горело, сила поисковых рун вошла в терминальную стадию и буквально обжигала каждый участок кожи. Я было хотел запалить факел, потому что к этому времени совсем стемнело, и ночь полностью вошла в свои права, оставив на небе только жёлтый кругляш полной луны. Однако я понимал, что в том состоянии, в котором находился я, это будет бесполезно.

Нужно дойти. Нужно…

И тут вдруг лес кончился. Впрочем, кончился — это сильно сказано. Просто я неожиданно для самого себя, устав отодвигать ветки руками, вывалился на небольшую поляну. Трава на ней была примята, но кроме неё не было ничего. Ни камешка, ни какого-нибудь кустарника. Лишь небольшой холмик из свежей земли, на котором во все стороны росли небольшие цветы, отдалённо напоминавшие розы. Чёрные розы.

Внутри меня разом всё похолодело.

Дрожащими руками, чувствуя, как зубы выбивают чечётку, я принялся пересчитывать цветы, растущие на холме. Один, два, три, шесть… девять.

Девять. Словно приговор.

Нет.

Я принялся считать их снова, в этот раз помогая себе указательным пальцем. Вытянутая ладонь отчаянно ходила из стороны в сторону. Один, два, три, шесть, восемь… нет, вот, вот девятый!

Нет. Не может быть.

Я подошёл ещё ближе. Снова считать. Ещё, ещё раз.

Я не верил в происходящее. Не верил в этот проклятый холмик, не верил в это адское число. Нужно было пересчитать ещё раз…

Девять.

Нет. Нет!

Я