вокруг стал тяжёлым, плотным и плотным на ощупь. Он забивался в лёгкие, оседал там, не давал сделать вдох. Невероятная тяжесть свалилась мне на плечи, против моей же воли заставив рухнуть на колени и опустить голову.

Издав пронзительный вопль, сорда вырвала из меня свою конечность. Она орала, била себя по лицу своими длинными когтями, вертелась на месте волчком. Я заметил, как нижняя часть её тела сужается и, словно её что-то затягивало вниз, в самое тёмное ничто.

Мрак демонической магии выливался и из меня. Я видел, как сквозь дырку в моём животе выходит что-то чёрное. Яд сорды, смертельный для любого человека, отправлялся в небытие вслед за своей хозяйкой.

Наконец, малефикар исчез. Издав последний, особенно пронзительный крик, полный отчаяния и ненависти, она распалась на тысячи мелких частей, которые тут же рухнули вниз, прямиком в тёмно-фиолетовый мрак. Армия взяла то, что ей причиталось. То, что принадлежало Легионам по праву.

И теперь взялась за меня.

Стоя на коленях, я ощущал, как трясутся мои кости. Как с них, сантиметр за сантиметром отслаиваются мышцы и мясо. Как что-то изнутри давит на мои глазные яблоки, пытаясь выбросить их прочь из орбит. Тяжесть собственных грехов тянула меня к земле, не давала даже поднять головы. Я смотрел вниз, туда, где ещё пару минут назад был рыхлый перегной. Только вот теперь там не было ничего. Только огромный, бездонный провал, только бесконечный мрак, в котором нет ни надежды, ни добра, ни жалости.

Само Инферно.

Я чувствовал, как моя душа покидает тело. Как то, чем я был всю свою жизнь, все мысли, надежды, страхи и пороки отрываются от плоти и тянутся вниз, к вечному страданию. Я не праведник, не святой рыцарь из Белых Храмовников. Я не могу смотреть в Инферно без страха и без сомнений.

И Армия это прекрасно понимала. Она видела грехи в моей душе. И пыталась утянуть её вниз. Туда, где нечистому и должно находиться. В топке для бесчисленного войска. На пиршестве для Легионов.

Я пытался сопротивляться. Я пытался молиться. Хотя бы про себя. Но всё было тщетно. Мысли пытались, а вместо праведных строк в голову лезла такая еретическая чушь, которую в здравом уме и рассудке я бы никогда не повторил. Демоны хохотали у меня в ушах, потешаясь над маленьким человечком, который возомнил, что в силах противостоять Армии Тьмы.

Это было тщетно.

Уже залебывая отчаянием и твёрдым адским воздухом, на границе слуха я вдруг услышал какой-то лёгких шорох. Как будто что-то тяжёлое уронили на землю, а затем потащили по ней. Я услышал…

А затем всё кончилось.

Демонический мрак отступил, а вместо тёмного провала Инферно под моими ногами снова оказалась тёмно-зелёная лесная трава. Кровь хлынула из открытой раны на животе, и я с глухим стоном повалился на бок.

Ещё секунду я пытался бороться со смертью. Пытался в последнее мгновение рассмотреть, что же именно случилось, почему Инферно отступило. Но перед моими глазами стояла лишь тонкая травинка, на которой полз, абсолютно не замечая творящийся вокруг кошмар, какой-то лесной жук.

А потом глаза сами собой закрылись…

Глава 10

— Ну что же… что же вы, Создатель сохрани…

…

— Ой как хлещет-то…

…

— Что же вы так неаккуратно?..

Еловые ветки хлестали меня по моему же лицу. Острые зеленоватые иголки тыкались в закрытые глаза, вызывая желание немедленно поднять руку и смахнуть их ко всем чертям.

Я очень хотел этого сделать. Но не мог.

Честно сказать, даже простой вдох давался мне с невероятным трудом. Приходилось прикладывать столько сил ради такого простого действия, что в один момент мне захотелось разом прекратить этот балаган.

И в тот же момент меня что-то встряхнуло.

Живот отозвался невероятной болью, от которой меня тут же стошнило. Ноги онемели, а сам я чувствовал себя будто сложенным пополам. Словно кто-то тащил меня на плече головой вниз.

Со стороны, наверное, так и было.

— Правильно, правильно, пущай выходит, — расслышал я голос Старика. — Всю гадость наружу, нечего копить…

— Я… — напрягая все оставшиеся силы, выдавил из себя я.

— Тише, тише, господин арканолог, крепитесь. Недолго до города осталось, недолго совсем, вон, уже стены видны. Вы терпите главное, подлатаем вас. И не таких в войну на ноги ставили.

— Я… сорда…

— Издохла тварь, издохла, — радостно подтвердил Старик. — Уж как вы с ней плясали, у меня прям сердце кровью обливалось. А потом её — и прям туда. Сапогами. Так и надо падлюке, правильно сделали, господин арканолог. Дело на удивление хорошее вышло. Сколько душ людских спасли. Вы главное держитесь…

— Но… Инферно ведь… чуть душу не…

— Ваша правда, ваша. Как есть, вынуло бы, если бы я не подоспел. Как заметил, что призрака вниз утащило, так я же тут же и подбежал. Дай думаю, мечом царапну. Линию, значица, разорву. Мне бабка говорила, что главное в колдунстве — это линии всегда. А оно р-раз — и исчезло всё, слава Создателю. Вытащил вас, получается. Жаль, Гаррета не смог. Совсем холодным был, как вы с тварью-то кончили…

Старик запнулся о какую-то корягу. Его нехило мотнуло в сторону, а я ощутимо приложился головой об ствол дерева. В голове словно набат загремел, а перед закрытыми глазами поплыли толстые оранжевые круги. По груди что-то обильно потекло.

— А, чёрт, сволочь какая. Хлещет и хлещет. Держаться, арканолог, держаться. У капитана Расселя уже достаточно наумирались. Хватит! Не дам больше. Ох, страсти-то какие. Скажи хоть, тебя зовут как?..

— Рейн… — из последних сил выдавил я из себя. — Рейн… Летт…

А потом наступила тьма.