Шрифт:
Закладка:
Добежав до целительского корпуса, Амалия встретила знакомую девушку-целительницу. Она уверила нас, что родители Амалии еще к ним не поступали. Осмотрев нас, предложила отправиться в иритэс Бэнарли, прийти в себя и ждать. Денвушка пообещала, что при появлении какой-либо информации с нами сразу свяжутся стражи или целители.
Находиться в целительском корпусе было действительно тяжело. Стоял густой смрад травяных настоек, смешанный с металлическим запахом крови, так и хотелось закрыть нос рукой или платком. Маги хоть и обладают высокой регенерацией, но все же смертны. Поэтому предложение отправиться в иритэс Бэнарли было разумным, тем более, когда с тобой маленький ребенок.
Я взяла Амалию за руку, и мы вышли из корпуса целителей. У нас с ней выдалось тяжелое утро, впрочем, как и у большинства жителей острова. Кроме поддержки, я больше ничем не могу помочь маленькой девочке. Нам осталось только ждать! Знаю, ждать тяжело, сложно и мучительно.
Мы дошли до маленького кафе, обе в грязных и порванных пижмах, Амалия крепко и нежно прижимала к себе плюшевого грифона, как последнею частичку своей прежней жизни, что-то родное.
— Милая, нам нужно поесть. Что ты будешь? — говорю я, гладя ее спутанные волосы.
— Нира Даниэлла, я не хочу. Я не голодна, — с потухшими глазами отвечает мне Амалия.
— Милая, твои родители обязательно найдутся! А сейчас нам нужно хоть немного поесть. Голодание не решит проблему, а создаст новые, ты ведь дочь врожденных целителей, ты как никто должна это знать.
Я попросила хозяина кафе, пожилого добродушного мужчину, собрать нам еду на целый день на его усмотрение. А после мы отправились в иритэс. Я пообещала, что завтра обязательно занесу ему арпе, так называют в этом мире деньги. Но мужчина ответил, что ему ничего не надо, он перестанет себя уважать, если возьмет арпе в такой трудной для всех ситуации.
Иритэс Бэнарли встретил нас частично разрушенным, в холле появилась огромная трещина в стене, крыша наполовину отсутствовала. В него необходимо влить магическую силу, чтобы он залатал свои «раны», но конкретно сейчас я не готова это сделать.
Я отвела Амалию в комнату для гостей и направилась в свою, чтобы наконец-то переодеться и принять душ. Я стояла под струями воды, мысленно смывая с себя все плохие переживания сегодняшнего раннего утра. Спустившись по винтовой лестнице, в холле я взяла корзину с провиантом и направилась в кухню. Доброжелательный дедушка, хозяин кафе, наполнил нам корзину доверху вяленым мясом, несколькими сортами сыра, фруктами, овощами и выпечкой. На самом дне корзины стояли два круглых деревянных контейнера, плотно закрытые крышками, внутри которых оказался еще не успевший остыть суп.
Доставая две порции ароматного супа с сухарями, я заметила подошедшую к кухонному столу Амалию.
— Милая, тебе нужно поесть, — я показала рукой на суп.
Амалия молча села за стол и начала понемногу есть суп.
После легкого обеда мы перешли в холл, заняв кресла у камина с тлеющими углями. Чтобы отвлечь малышку от переживаний и беспокойства за родителей, я стала расспрашивать ее о родителях и ее любимом грифоне. Мы не заметили, как обе уснули…
Меня разбудил страшный грохот! Мое сердце пропустило удар, дыхание участилось. Я испугалась, но быстро сообразила, что это просто стук в дверь. Малышка сладко спала. Я укрыла ее пледом и, поцеловав в макушку, пошла узнать, кто к нам пожаловал.
В дверях стоял знакомый нам с Амалией страж, тот самый грейдфрин, а рядом с ним я увидела встревоженную девушку с такими же пепельными волосами и серо-голубыми глазами, как у Амалии.
— Магического вечера, Нира Даниэлла. Моя дочь Амалия у вас? — сквозь слезы дрожащим голосом произнесла мама малышки.
Уступая место молодой маме в дверном проеме, я произнесла:
— Магического вечера, Нира Эврид! Амалия уснула в холле, ожидая встречи с вами. — Я выдохнула с облегчением.
Нира Эврид быстрым шагом, переходя на бег, залетела в иритэс и присела на корточки около спящей Амалии.
— Амалия, доченька, ты живая! Как я счастлива! Все теперь наладится, — нашептывала Эврид, обнимая ее за ноги.
— Мама! Мама! Ты здесь! Ты нашла меня! Я ждала… А где папа? — торопливо бормотала малышка.
— Доченька, с ним все хорошо. Он у целителей, думаю, завтра мы уже встретимся всей семьей, — произнесла Эврид со слезами на глазах, но уже от радости.
Эврид, вытирая слезы со щек, посмотрела на меня и произнесла:
— Нира Даниэлла, я вам всю жизнь буду благодарна! Очевидцы рассказали, что вы спасли жизнь Амалии! Моя благодарность вам безмерна! Всегда можете положиться на нашу семью.
— Эврид, не стоит благодарностей. Ваш иритэс разрушен, поэтому я приглашаю вашу семью задержаться у меня в гостях, — произнесла я, улыбаясь.
Не заметить удивление на восторженном лице Эврид было невозможно.
— Нира Даниэлла, это замечательно. Спасибо вам! Обещаю, мы на долго не задержимся, как только наш иритэс восстановят, мы сразу вернемся в наше родовое гнездо семьи Колимстрейд.
— Отлично. Располагайтесь, Амалия покажет свою комнату.
Посмотрев на маму и дочку, я решила, что их нужно оставить наедине.
Эта семья за несколько минут катастрофы перенесла столько страха и ужаса, а потом еще долгие часы ожидания, наполненные отчаянием и беспомощностью. А сколько таких семей сегодня? Много… Это действительно первый остров с разрушением?! Или были еще, просто население не в курсе? Что-то действительно разрушительное и страшное происходит в этом мире.
К моему удивлению, в дверях, опершись о косяк, все еще стоял страж и смотрел в сад. Почувствовав мой взгляд, он обернулся.
— Нира Даниэлла, вы владеете боевой магией? Это ведь был боевой щит. — Он не спрашивал, а утверждал, прожигая меня взглядом.
Страж смотрел на меня в ожидании ответа.
— Гм… — я прочистила горло. — Мой покойный дядя Нир Руленд Бэнарли был стражем острова Салкарф, вот он и научил меня некоторым приемам защиты, — быстро нашлась я, вспомнив биографию родственника, которую изучала часами.
Мой «любезный дядюшка» действительно в молодости был стражем, это уже со временем он стал вести замкнутый образ жизни.
Брови стража изогнулись.
— Иритэс наполняете
