Алекс Фрост сидел на удобном просторном диване и читал книгу. Его взгляд то скользил по страницам, то по несколько раз внимательно пересматривал один и тот же абзац. На пластиковой тумбочке у дивана лежал блокнот с карандашом. Время от времени Алекс отвлекался от книги, чтобы сделать очередную запись.

"Не понимаю, зачем Уоррен дал мне это?” — подумал он, в который раз рассматривая объятого огнём зубра на обложке. — "То он закидывает меня тоннами материалов по астрономии, то привозит старинные ватиканские фолианты (каждый стоит как особняк на Сансет Бульваре), то скармливает макулатуру про американских богов. Что ж, раз он так хочет устроить ещё одну полемику, я доставлю ему это удовольствие”.

Алекс сделал последнюю, самую длинную запись в блокноте и со вздохом облегчения отложил Геймана. Поднявшись с дивана, он неспешно обошёл просторную комнату, на ходу разминая затёкшие от долгого сидения плечи и спину. Обставленное по последнему слову дизайна и техники помещение блестело чистотой, а всё благодаря сверхдорогой вентиляционной системе и роботам-уборщикам.

Жильё Алекса Фроста, или же объекта Один-один-четыре, находилось под землей. Огромный зал был разделён тонкими перегородками на спальню, комнату для досуга, уголок для медитаций, спортзал и кухню. Санузел с душевой и сауной располагался в отдельном помещении, за дверью. Вторая дверь вела в коридор, и ей Алекс пользовался только в присутствии Уоррена. Доктор частенько выводил его наружу, чтобы подышать свежим океанским воздухом или полюбоваться звёздами, но не более того. Алекса утомляли эти прогулки, а если точнее — нудные лекции и бессмысленные споры с Уорреном об устройстве Вселенной и сверхсветовые путешествия сквозь пространство. Учёный человек, а порой несёт такую ересь!

Взяв пульт, Алекс включил музыку. Из скрытых колонок заиграла композиция Ханца Циммера в исполнении Берлинского оркестра. Комната наполнилась переливами скрипок и мощными ударами барабанов. Алекс снял белые мокасины и начал босиком двигаться в такт музыке. Он не танцевал, а выполнял зарядку тибетских монахов бон. Его плавные движения вскоре перестали успевать за ускоряющейся мелодией, но такое задание дал Уоррен, и Алекс послушно исполнял его. Один саундтрек сменялся другим, лицо Алекса всё больше хмурилось от диссонанса. Как можно делать медитативную практику под такой ритм?

— Только Уоррен мог додуматься до такого идиотизма! — сказал Алекс, закончив упражнения и выключив музыку.

Написав ещё несколько аргументов в пользу своей позиции в блокноте, он захлопнул его и пошёл в душ. Помывшись и переодевшись в повседневную белую одежду, Алекс отправился на кухню и стал заваривать “Те Гуань Инь”. Уоррен приобрёл этот эксклюзивный чай в Наньпине и заверял, что напиток способствует выработке гормона счастья и похудению. Алекс за полгода потерял два килограмма и не приобрёл ни грамма радости. Хотя на вкус чай был неплох.

Помня чёткую инструкцию доктора, Алекс залил листья водой, нагретой до восьмидесяти семи градусов, закрыл чайник из китайского фарфора крышкой и направился к миниатюрной жёлтой глицинии.

Раскидистый бонсай был единственным растением в его комнате и занимал целый угол под ультрафиолетовыми лампами. Кривые ветви всегда были покрыты густыми непахнущими цветами. Алекс проверил почву и добавил немного воды из пластиковой колбы. Вернувшись к кухонному столу, он достал из тумбочки кружку дорогого фарфора. На кружке, как и на чайнике, был рисунок красного дракона авторской работы — очередная причуда доктора.

Алекс налил чай и включил планшет. Пробежался взглядом по сайтам об электронике, технологических инновациях и политике. В отдельном окне открыл последние сообщения о пожарах в Калифорнии.

— Наконец-то потушили, — пробормотал он, отпивая дымящийся паром чай. — Долго старались.

Он залпом допил кружку и выключил планшет. Поставив посуду в паровой очиститель, Алекс снова обошёл гостиную. Уже несколько минут внезапная жажда действия распирала его изнутри.

"Что это за странное чувство?!” — безуспешно пытался понять он. В груди клокотало, а руки так и сжимались в кулаки, словно хотели разломать стены и пробить путь наружу, а затем бежать, бежать, бежать, куда глаза глядят.

— Чушь какая-то! — встряхнул головой Алекс, прогоняя странные мысли. Глубоко вздохнув, он пригладил волосы и вернулся к книге.

Через час был запланирован видео-урок игры на гитаре.

***

Паб "Зелёный Цеппелин”. Манхэттен. Нью-Йорк. Планета Джана. Раудан.

Кайлас сидел, окружённый голографическими экранами и размышлял об итогах розыскной операции.

Внизу, на первом этаже гремела музыка, хмельная публика, наполнявшая паб, во всю наслаждалась субботним вечером, но в приватной комнате, обставленной в японском стиле, царила полная тишина. Натаниэль заботился об отличной звукоизоляции.

Лазурные глаза Кайласа неотрывно смотрели на парящую перед ним фотографию мужчины средних лет. Светлые, с лёгкой проседью, волосы зачёсаны назад, высокий лоб, узкие губы, прямоугольные очки на вытянутом носу с горбинкой и очень спокойные серо-сиреневые глаза: идеальный образ учёного.

Доктор Вольфганг Фридрих Уоррен, один из ведущих нейрохирургов планеты Джаны и почётный член Мюнхенского Медицинского Университета. Большая шишка, которая почти не светилась на публике, не считая коротких частных консультаций, наподобие той, что состоится завтра в Мадриде. Именно на этого человека команду вывели четырёхдневные поиски. Кайлас не сомневался: пирокинетик у него.

"На Джане подобных ещё не находили. Очень странно, что человек с такими способностями нигде себя не проявил за столько лет”.

На фотографии, которую команде дал Натаниэль, едва можно было рассмотреть остатки сгоревшего здания. Газетная вырезка была оцифрована, а оригинал хранился в единственном экземпляре у этого старого пьяницы. Кайлас был уверен, что им предоставили далеко не всю информацию, но использовать телепатию на агентах Совета не мог, чтобы не нарушить приказ Модьйоса.

Из-за строгих правил им пришлось работать со старой вырезкой, напечатанной не просто на гавайском языке, а на диалекте маори. Всю среду они искали дополнительные сведения, пока уставшая Линда не заявила, что им срочно нужен талантливый сисадмин, а ей — выпить, и тут же исчезла на первом этаже. Кайлас уже подумывал устроить для команды перерыв, но через