познаний. В разговорах с соседями Елли всячески давал понять, что в городе он занимал видное положение, что он близко знаком с большими людьми, что у него в Ашхабаде крупные связи.

Он и в самом деле был человеком грамотным и, по всему видно, опытным в делах, а потому не удивительно, что его вскоре выбрали в правление и назначили заведовать животноводческой фермой.

Елли и до этого старался почаще общаться с Покгеном Оразовым, а теперь к тому было много поводов, и он нередко заходил к председателю по различным делам не только в правление, но и домой. За последнее время Елли и сам не раз приглашал Покгена к себе, оказывая ему при этом особый почет и внимание.

— Да-а, — многозначительно протянул Елли после долгой задумчивости. — Как подумаешь о себе — напрасно проходит моя жизнь!

Он произнес эти слова с таким видом, будто зря проходила жизнь какого-нибудь большого человека.

— Это почему же напрасно? — прищурился Покген.

— Время, дорогой Покген-ага, что птица; упустишь — и улетит, потом не поймаешь. Пройдет молодость и уж больше не вернется. Вот я многого достиг в жизни, меня уважают даже некоторые члены нашего правительства, я прекрасно разбираюсь в достижениях науки и техники, но все же жизнь моя не полна.

— Чего же тебе недостает?

— Придешь домой, дети не выбегают мне навстречу, не с кем словом перемолвиться, разве что с ней, — указал Елли на спящую во дворе мать.

— Что ж, Оразгуль-эдже — достойная женщина, примерная звеньевая, — не согласился Покген, хотя уже понял, к чему клонит собеседник.

— Нет, если я в ближайшее время не женюсь, жизнь моя пройдет даром.

— Так в чем же дело? — вежливо осведомился Покген. — Кругом много невест подросло.

— Невест много, и я твердо уверен, что в какие двери ни постучатся сваты, их всюду с радостью примут. Да только… — не закончил Елли свою мысль.

— Какие там «только»! Действуй смело, и все! — ободрил его Покген. — Что тебе мешает?

— Да то, что ищу я себе невесту из хорошей семьи. Есть у меня на примете такая…

Только Елли произнес эти слова, как чьи-то шаги, приближающиеся к дверям, прервали его речь. Тут бы самое время сказать о дочери Покгена, да вот из-за неожиданного посетителя придется разговор о Бахар отложить. Досадливо покосившись на дверь, Елли почему-то передвинул подальше в угол пиалы и чайники.

— Кто же это так не вовремя? — недовольно пробурчал он.

— Дома Елли? — послышался снаружи мужской голос.

— Дома, дома, — ответила проснувшаяся Оразгуль-эдже. Елли еще больше нахмурился.

— Не могла сказать, что меня нет! — зло сверкнул он глазами.

В комнату торопливо вошел озабоченный Вюши. Увидав председателя, он обрадовался и немедленно приступил к делу:

— Я вас-то и ищу, Покген-ага…

— Что случилось? — резко перебил его Елли.

— Мне нужно ружье! — выпалил сгоравший от нетерпенья Вюши.

— Да в чем дело?

— В нашем колхозе завелся вор!..

— Какой вор? — удивился Покген.

— Самый наглый вор… Вы только пока никому не говорите, чтобы я его мог выследить, — сыпал словами Вюши. — А уж я с ним разделаюсь… Вы подумайте, в нашем колхозе!..

— Да ты погоди, — прервал его Покген. — Сядь и расскажи толком.

— Мне сейчас Нурберды-ага сказал, что кто-то по ночам хозяйничает в винограднике, обирает лучшие кусты, — немного отдышавшись, объяснил Вюши. — Ведь это для нас неслыханный позор! Колхозное добро красть! Да такому мерзавцу названия нет! Я уверен, что и письма тоже он воровал.

— Какие письма? — отмахнулся от него рукой Покген.

— На имя вашей Бахар, — простодушно заявил Вюши. — Кто-то похищал ее письма, и она даже меня заподозрила в этом. Подавиться мне чуреком, я здесь ни при чем. Мне даже и в голову не могла прийти подобная мысль. На такие вещи только мерзавец способен…

— А откуда она знает, что письма похищали? — неожиданно заинтересовался Елли. — Может быть, ей просто перестали писать?

— Не знаю, но уверен, что и виноград и письма — одних рук дело. Только я этого вора все равно схвачу за руку. От меня он не уйдет, даже если придется ночи напролет сторожить… Покген-ага, распорядитесь выдать мне ружье, — вспомнил Вюши о цели своего прихода.

— Ну-ка, пойдем со мной в виниградник, — сказал, поднимаясь с подушки, Покген. — Расследуем дело на месте. Может, Нурберды-ага напутал что-нибудь. Не верится мне, чтобы в нашем колхозе воры завелись. А с другой стороны, верно говорят: «Не упускай врага, чтобы потом за ним не гоняться». Пойдем, Вюши.

И, поблагодарив протестующего хозяина за угощение, Покген шагнул к выходу. Вюши взглянул на раздосадованное лицо Елли и двинулся за председателем.

ВОПРОС О ДОВЕРИИ

На другое утро Хошгельды отправился в правление колхоза. В первой комнате за столом сидел, углубившись в бумаги, высокий чернобородый человек, — секретарь правления Акмамед Дурдыев.

— Салям-алейким! — приветствовал его Хошгельды, входя в помещение.

— Алейким!.. — не отрываясь от дела, машинально отозвался тот. — Заходи… — И, только потом, подняв голову, заметил, что перед ним не обычный посетитель, а кто-то посторонний. Акмамед-ага посмотрел на вошедшего поверх очков и воскликнул:

— А, Хошгельды! Да это ты оказывается! — Он протянул ему обе руки и, указывая на стул, добавил: — Смотри, какой молодец, да ты совсем взрослым стал. Ну, садись!

Хошгельды сел.

— Давненько мы тебя не видели!.. Когда прибыл?

— Вчера только, Акмамед-ага…

— Хорошо, что приехал! Пора, давно пора! Работы у нас по горло, люди нужны, — от всего сердца радовался Акмамед, снова оглядывая Хошгельды. — А уж как мы тут во время войны работали! — принялся он вспоминать со всей непосредственностью простого хорошего человека. — Я вот несколько лет бригадиром был, да Покген все мне покоя не давал — переходи да переходи в правление. Я ему говорю, что не справлюсь со всей этой писаниной, — указал Акмамед-ага на лежащие перед ним бумаги, — а он говорит, наоборот, отлично справишься, ты ведь когда-то секретарем поселкового совета был. И, знаешь, Хошгельды, — ничего, получается! Люди-то ведь не стоят на месте, правда? Но если честно говорить, таким, как я, пора уже уступить этот стул другому. Теперь, Хошгельды, и без меня много грамотных, смотри, какая молодежь у нас — любой эту премудрость одолеет, — и он принялся листать бумаги, на минутку замолчав, чтобы передохнуть, а затем снова продолжай свой рассказ.

Но Хошгельды воспользовался моментом и успел вставить:

— А что, председателя нет?

— Нет, Покген-ага заходил, да сразу уехал на плантации. А он тебе нужен?

— Да, хочу его повидать.

— Он тут недалеко должен быть, где-нибудь на поливе, во второй бригаде