поливные участки, когда трактору или хлопкоуборочной машине, зажатым в частую сетку арыков, там и развернуться негде! — думал Хошгельды. — Как ты пустишь плантажный плуг или садовую машину в виноградники, если кусты там разбросаны без всякой системы, то на большом расстоянии друг от друга, а то настолько тесно, что и человек не всюду пройдет.

Или взять бахчевые. Помидоры высаживаются на широких грядах с оросителями такого размера, что никакой культиватор там не применишь. А огурцы, посеянные по ровному полю, затапливаются, что вовсе исключает механизированную обработку. Да и здесь тоже делянки крохотные, для работы машинами никак не приспособленные. Нет, видно, все надо заново перестраивать".

Хошгельды зашел в контору к Акмамеду-ага и снял у него копию с плана угодий колхоза. До поздней ночи просидел он над этим планом, изучая сложную систему оросительных каналов. Они во всех направлениях изрезали земли, прилегающие к поселку.

Расстояние между арыками составляло в среднем сто метров, иногда оно было немногим больше, иногда немногим меньше, но, так или иначе, орошаемые земли были раздроблены. Каналы, делившие поля на обособленные поливные участки, мешали машинам. Применить в полной мере сельскохозяйственную технику не представлялось возможным.

Ведь для того, чтобы развернуться трактору в сцепе с плугом или другими сельскохозяйственными орудиями, нужно много места. А при малых размерах участка — от арыка до арыка — поворачивать приходится то и дело. Значит, не говоря уже о том, что сами оросители занимают большую площадь, потерянную для урожая, зря тратится много горючего, а кроме того, вдоль оросителей с обеих сторон остаются полосы неиспользуемой земли.

С другой стороны, чем ближе подходят посевы к оросителю, тем большей они подвергаются опасности. Рано или поздно они будут повреждены при поворотах машины во время последующей обработки.

Вот над этой, казалось бы, неразрешимой задачей и ломал голову Хошгельды. Он допоздна не гасил лампу к неудовольствию Нязик-эдже, которая ворчала что-то из своей комнаты по поводу безрассудства сына.

"Как же быть? — думал Хошгельды. — Ведь при нынешнем положении вещей нельзя проводить даже механизированную поперечную обработку земли". Хошгельды вспомнились виденные им сегодня поливные участки, запаханные явно не челночным способом, а вкруговую. Так поступали в колхозе с очевидной целью — использовать под посевы как можно больше площади, обычно оставляемой на повороты. Но ведь это противоречило элементарным правилам агротехники!

Решение задачи уже складывалось в голове у Хошгельды. Он вспомнил, как руководитель опытной станции рассказал ему о попытках коренным образом изменить всю практику орошения полей, о том, как в разных районах нашей родины, в совхозах и колхозах пришли к мысли о замене постоянных оросительных каналов временными оросителями. Да и в печати появилась статья, посвященная этому нововведению. Но такое решение требовало смелых действий, радикального пересмотра установившихся обычаев, и Хошгельды еще долго колебался, прежде чем сказать себе:

"Да, иного выхода нет, и ты должен добиться своего. На легкий успех рассчитывать не приходится — возражений будет немало, да и недешево это обойдется, но через два-три года колхоз значительно повысит продуктивность труда и окупит все затраты".

На другой день он отправился к Чары Байрамову. У кого же еще искать поддержки, как не у секретаря партийной организации?

"Только бы Чары понял меня и не испугался предстоящих трудностей", — думал, шагая вдоль улицы, Хошгельды.

Чары Байрамов жил по соседству с Елли. Их дворы разделял невысокий дувал, вдоль которого росло несколько тутовых деревьев. Хозяин и гость уселись в тени, и дочь Чары-ага Нартач поставила перед ними чайник и пиалы.

— Вот это хорошо, — заметил Чары-ага, — чаю зеленого выпьешь, на душе спокойней. Ты, наверно, пришел ко мне, чтобы встать на учет? — спросил он Хошгельды после взаимных приветствий. — Что ж, как только правление тебя утвердит, приноси мне учетную карточку.

— Да, Чары-ага, я теперь буду состоять в вашей организации. Думаю, что меня утвердят. Но мне уже сейчас хотелось бы поговорить с вами об одном очень важном деле.

Они выпили чая, и Хошгельды изложил секретарю партийной организации колхоза все свои думы. Пока агроном рассказывал о наблюдениях и впечатлениях последних дней, Чары-ага сидел молча, курил и лишь время от времени кивал головой.

— Что же ты предлагаешь? — наконец спросил он.

— Трудно это будет, Чары-ага, но я предлагаю, во-первых, переделать всю систему орошения, во-вторых, заново спланировать виноградник и, в-третьих, изменить методы посадки бахчевых. Все это для того, чтобы дать дорогу машине, заменить ею человеческие руки на трудоемких работах и тем самым увеличить продуктивность по основным культурам.

Чары задумчиво покачал головой.

— Я ведь, дорогой мой, и сам бьюсь над этой задачей, да как ее решить, если без обилия воды ни хлопок, ни бахчевые, ни виноградник расти не могут?

— А вот как. — И Хошгельды развернул свою схему. Оба они склонились над ней.

— Ты, я вижу, подошел к делу по-научному, — улыбнулся Байрамов. — Ну, рассказывай.

— Первым делом я предлагаю увеличить орошаемые участки до таких размеров, при которых можно производительно использовать современную машинную технику.

— Значит, уничтожить большинство каналов? — внимательно посмотрел на молодого агронома Чары.

— В том-то и дело, что не уничтожить их надо, а заменить большинство временными.

— Это как же? — спросил Чары-ага.

— Устраивать оросители только на время поливов, а потом по мере возможности заравнивать.

— А где-нибудь так уже делают, или ты это придумал сам?

— Об этом рассказывал профессор, с которым мне довелось работать. А кроме того, я читал в журнале, что один совхоз проделал такой опыт.

— И успешно?

— Да.

— Ну, хорошо, а разве не меньше уйдет труда на копание и заравнивание оросителей?

— Так ведь это тоже могут машины делать. Есть такие навесные канавокопатели, да и прицепные тоже есть. Подобных машин теперь много выпускают.

Байрамов задумался. Хошгельды тоже молчал.

— А с виноградником что надумал? — спросил, наконец, Чары-ага.

— А с виноградником такое дело, — сразу повеселел Хошгельды. — Из отдельных разбросанных участков с густой посадкой надо сделать сплошные массивы с правильными рядами насаждений, чтобы по междурядью мог пройти трактор, садово-виноградная машина, виноградный плуг…

— Значит, пересаживать придется? — не столько спросил, сколько согласился Чары.

— Тут будем действовать по-разному, — все больше оживляясь, принялся рассказывать Хошгельды. — Главньш образом, выпрямлять ряды с помощью закладки отводков в траншею. Как только отводки начнут укореняться, старые кусты будем выкорчевывать. Зато года через три у нас образуются длинные ровные шпалеры, — уже с восторгом объяснил он.

— Ты, Хошгельды, одного не учел, виноградники у нас повсюду разбросаны, — с сожалением произнес Чары. — Между ними и дома стоят, и заборы тянутся, и тутовые деревья растут.

— Вот сейчас мы и подходим к самому