Шрифт:
Закладка:
И вот обо мне вспомнила, наконец, меха–гвардия в лице Зотова, которого я ещё не видел после тюрьмы. Как и других членов будущей команды.
Он пришёл прямо в столовую на завтрак, дав понять ещё к тому же, что у гвардейцев своя отдельная трапезная. Чего я уж точно не приветствую.
В синей форме явился, широкий, крепкий, шесть пурпурных лент на груди, так вроде и было. А погоны действительно, майорские. Глаза чёрные, как две бездонные пропасти, но уже злыми совсем не кажутся. Вид виноватый едва скрывает, здоровается неуверенно.
Десантники его по большому радиусу обходят, видать связываться не хотят. Мне подмигивают, мол, держись.
Стою перед ним, как не родной, кладовщик ротный мне серую тренировочную форму выдал, в ней и хожу, как мои братцы.
Здоровается сдержанно, руку подаёт. Отвечаю также скромно, глаз с него не сводя.
— Ты пропустил тренировку на полигоне, — выдаёт. — Пока нет Насти за дисциплину отвечаю я.
Похоже, от фамильярности мне теперь не избавиться.
— Мне физическая форма важнее, товарищ майор, — говорю спокойно. — Я с мужиками на зарядке навёрстываю.
— Речь не о тебе, у нас восемь новобранцев. Мне нужен ассистент, а точнее пример хороший.
— Поясните.
— Это база подготовки меха–гвардейцев после выпуска из училищ. А ты думал, мы тут только к рейду готовимся? — Усмехнулся Зотов и махнул. — Пошли. Представлю легенду молодым и неуклюжим.
Вот ещё легенда⁈
Двинули вдоль ангаров по направлению к тому, где мой Медведь стоит.
— Я много думал над тем, что ты мне тогда написал, — начинает майор по дороге неуверенно. — Твой отец пилотировал Медведя прежде?
— Нет, дед.
Вздыхает и дальше уже посмеивается себе под нос.
— Кто бы мог подумать. Ты пилот Медведя. Человек без подготовки утёр всем нам нос. Скажи, дело ведь в свойствах самой машины? Знать бы насколько Медведь лучше наших мехов.
— В скорости в два раза, и на этом, пожалуй, всё.
— Всего–то⁈
— Да, Константин, всего–то.
— Интересно, — хмыкнул с нотками досады. — А с другой стороны, ты же особенный, такой же, как Анги.
Майор замялся, вероятно, уловив моё негодование. Но следом покаялся:
— Прости, Андрей. Меня переиграли по всем фронтам. Одно лишь радует, что у девочки нашей теперь всё хорошо.
Да заткнулся бы ты уже, так и подмывает ответить. Сколько гвардейцев мне будут ещё рассказывать, что у неё всё просто отлично⁇
— А ты хорош, японцам дал тогда просраться, — перевёл тему Зотов.
— Это был мой первый боевой вылет, — ответил без особой радости. — И мне просто повезло.
— Так уж и повезло, — усмехнулся и спросил вдруг пытливо: — слушай, ты можешь сделать кое–что для меня?
— Излагайте, товарищ майор.
— Сумеешь вырастить и моему мехару кисти с человеческими пальцами? Сам пробовал, не выходит.
— Не знаю, — ответил честно. — Но попытаться могу. Вот только мне нельзя…
— Я всё понимаю, ты оденешь моё кольцо управления.
— Зачем так рисковать?
— Ты не представляешь, какие это возможности! Наши учёные из Тулы мозговитые попались, всякое собирают в цеху, аж страшно! Им только волю дай и необходимые материалы. А с этим за Настей не постоит, она пробивная. Если всё выйдет, я тебе такое покажу!
— Хорошо.
Сорокалетний мужик аж запрыгал от радости.
Как и предполагал, зашли в нужный ангар только уже через большие ворота нараспашку. Слева десять мехаров выстроено, последний красный исполин бронёй блестит ярче всех прочих, пусть и от света далеко!
Справа восемь молодых и бравых меха–гвардейцев в синей форме с погонами корнетов выстроилось уже. Глазами пытливо в нашу сторону смотрят, меня изучают глазами светлыми и наивными.
И вот уже звучит команда от крайнего.
— Группа! Смирно!
И все лица устремляются синхронно вперёд. Что ж, строевая выучка на высоте. Тут и сердце почти взвыло от тоскливых воспоминаний.
Неловко стало, что сам я в форме не соответствующей. Хотя мой новенький мундир меха–гвардейца с погонами капитанскими висит в комнате бункера Небесной.
Но поздно. Да и мал он мне. Пуговицы в натяг будут, что у посмешища. Жрать надо меньше.
— Вольно! — Отвечает Зотов и идёт к середине строя.
Поспеваю за ним. Встаём напротив.
Тут даже отделения не наберётся. А по силе со своими боевыми машинами они должны оборону, как целый полк держать.
Такие надежды возлагаются на каких–то мальчишек. И всё потому, что лишь единицы из людей способны вообще соприкасаться с эрением безболезненно. Я уж об управлении мехарами не говорю. Иной сядет в кабину за ручки возьмётся, и стошнит его незамедлительно.
Слышал я, что некоторые и замертво падают.
— Господа офицеры, — начинает Зотов торжественно. — Хочу представить вам…
Вроде ничего такого не говорит перед строем, но расписывает меня, будто я тут ветеран меха–гвардии именитый. Хотя в училище года не проучился, а в кабине и двух месяцев не провёл. Я уж не говорю о том, что пусть и выглядят они, как щеглы, но кто на год, кто на два меня старше.
Неловко. Но, похоже, им и нужен такой герой, к достижениям которого они могут стремиться.
Об одном Зотов умолчал помимо моей грустной истории о том, как я к этому шёл.
Некоторые из них так и проходят с одной или двумя частицами на худой конец. Кто–то дослужится и до четырёх. Но ни один не сможет владеть кольцом с пятью.
А значит, никому из ребят не дано слиться с машиной полностью. И осознать, каково это.
Впервые подумал о том, что мне их всех жалко. И с этим чувством пришла некая волна одиночества. Никому из вас, господа меха–гвардейцы, меня не понять.
— Работаем! — В заключение объявил Зотов. — Вольно, по кабинам!
Ещё не дождавшись, пока влезут другие, поспешил к своему меху и я с пульсом, набирающим обороты. Уже нетерпеливо на ходу надеваю оба кольца!
Понял вдруг, что зря поторопился. Стоило второе кольцо надеть, почернело в глазах от контакта. Руки свело от
