Шрифт:
Закладка:
В зал заходят и рассаживаются все остальные начальники.
С. Капустин:
Благодарю, господа, за оперативное прибытие. Особенно Вас, Лидия Михайловна. Я знаю, как сложно Вам проснуться к десяти утра.
Л. Совдепкина:
Ценю Вашу благодарность.
А. Сидоров:
Позволю себе начать. По моим подсчётам, сумма ущерба гостинице достигает нескольких миллиардов рублей.
Д. Великий:
Конкретнее?
А. Сидоров:
Около пяти сотен.
Д. Великий:
Ещё конкретнее.
А. Сидоров:
Два триллиона рублей.
М. Шейнкман:
А версия не для страховой?
А. Сидоров:
Дорогая Мария Ивановна, поверьте моему бесценному опыту: лучше версии для страховой — версий не бывает.
С. Капустин:
Господь с ними, с деньгами!
А. Сидоров:
Аминь!
С. Капустин:
Вы понимаете, что произошло? Вы понимаете масштаб трагедии? У нас инспектирующий проживает! Мало того, что от него были одни жалобы, так на его приезд выпал пожар и обрушение сорока верхних этажей! Вы понимаете вообще, что нам всем тут грозит?
И. Иванов:
Что?
М. Копакин:
Тюрьма?
С. Капустин:
Да какая тюрьма, Михал Евгенич? Папочки у следователей всегда становились тоньше благодаря Вениамину Валерьевичу и Абраму Назаровичу. Но нас же всех отстранят к чёртовой матери. Или вообще уволят.
Л. Совдепкина:
Ой мамочки!
М. Шейнкман:
А почему сразу «нас»? Может, кого-то одного?
М. Копакин:
Наверное, меня…
М. Шейнкман:
Да Вы-то ту при чём? Я говорю про Иван Иваныча.
И. Иванов:
Категорически протестую! По моей части на двухсотом этаже всё было отлично. А эти специалисты сказали, что этажи сложились, как карточный домик. Значит, категорически двухсотый этаж виноват.
М. Копакин:
На него-то я давно не заглядывал…
И. Иванов:
У меня и с электричеством, и с трубами полный швах, как говорят французы. А по-русски — прек-рас-но. Это всё Лидии Михайловны вина. Она номерами заведует, а этаж состоит из номеров. Вот она категорически и виновата!
Л. Совдепкина:
Если б у Вас с трубами всё было прекрасно, они бы не горели каждый вечер. Мои номера всегда в прекрасном состоянии, чтоб вы знали. Просто не надо заселять чёрт знает кого. Да, Дмитрий Алексеевич?
М. Копакин:
Вот следил бы я пристальнее за гостями без паспортов…
Д. Великий:
Вы, уважаемая, на меня вину не сваливайте. Мне паспорт показали — я заселил. Бывает, теряют люди по приезде в город паспорт. Мне что же, на улицу их выгнать? Они дают мне в качестве залога небольшую сумму и живут себе спокойно. Паспорт покажут — деньги верну.
М. Шейнкман:
И много народу паспорт теряет?
А. Сидоров:
Судя по его премиальным — меньше, чем потом паспорт таки заносит.
Д. Великий:
Абрам Назарович, не стыдно Вам в почтенном возрасте такую напраслину возводить? И вообще, на строительство тех этажей Вы лично бюджет согласовывали. Вот Вы и скажите: сэкономили?
А. Сидоров:
Таки скажите спасибо моей экономности, господин обладатель золотого унитаза. Ценные специалисты полностью себя оправдали и не стоит скидывать на них ответственность за неподобающее качество постройки. Это исключительно подлая ложь.
М. Копакин:
Следил бы я за процессом стройки, может, и не было бы ничего…
С. Капустин:
Михаил Евгенич, перестаньте бормотать. Вениамин Валерьевич, скажите-ка мне: не было ли в Ваших рекламных кампаниях призывов заселяться маргинальным личностям? Потому что мне кажется, что я такое видел.
В. Потнов:
Никогда такого не было, Семён Сергеевич.
М. Шейнкман:
Погодите, погодите… Было же! Я помню.
В. Потнов:
Я Вас убедительно уверяю: не было.
Л. Сидорова:
А как же Ваши эти лозунги? «Юный химик — приходи и бабосик намути»? «Алкоголизм не порок — заходи за порог»?
А. Сидоров:
Ещё была хорошая про самооборону что-то. Точно: «Вместо бокса, каратэ — лучшей старенький ТТ».
В. Потнов:
Не понимаю, о чём вы все. Совершенно не понимаю.
М. Копакин:
Мне бы только время назад вернуть, я бы всю эту шпану разогнал…
И. Иванов:
Господа, я вас категорически не понимаю. Семён Сергеич наш руководитель, так? Вот он во всём и виноват!
С. Капустин:
Тихо! Кажется, я понял. Это не инспекция — это диверсия! Скажите, до приезда мистера модника из 100997 номера были ли жалобы? Были ли поломки в номерах? Дмитрий Алексеевич?
Д. Великий:
Не помню. А раз не помню, значит, не было.
С. Капустин:
