Шрифт:
Закладка:
— Я думаю, что мне хотелось бы сделать это с другими моими подразделениями, — сказал генерал Форрест. — Пожалуйста, продолжайте.
— Слушаюсь, сэр. С самого первого дня наше послание жителям Хаттина было таким: «Мы здесь не для того, чтобы брать власть в наши руки. Вы тут главные. Вы сами должны говорить нам, что нужно сделать, чтобы помочь вам» (5).
Мы помогли им ввести неправительственные организации, чтобы организовывать больницы и распределять еду. Мы отправляем наших солдат, чтобы те под руководством местных иншалланских инженеров и техников работали над улучшением инфраструктуры. Я сделал свой штаб местом, куда иншалланцы могут прийти, если им нужны какие-то детали или оборудование. Много раз мы подчеркивали, что мы находимся там для того, чтобы служить им. Что касается безопасности, то мы позволили мэру и местной полиции самостоятельно определять курс действий. Мы только помогаем, когда они нас просят. Они хотят порядка, которого мы тоже хотим, только они знают намного лучше нас, как установить порядок в их обществе.
Мы понимаем, что реальные психологические операции (psyops) это не то, что мы говорим, а то, что мы делаем, и да поможет нам Бог, если слова и дела расходятся. Люди Хаттина теперь понимают, что мы там не для того, чтобы изменить их образ жизни или заставить их жить по нашим правилам. Хаттин — фундаменталистский исламский город, и некоторые из их методов беспокоят нас. Но это — их страна, а не наша. На всех наших зданиях я приказал повесить таблички, где на арабском и английском языке написано: «Если ты находишься в Иншаллаленде, то веди себя так, как ведут себя иншалланцы». Мы изо всех сил стараемся дать им понять, что мы не считаем наш образ жизни выше, чем их. Мы не в том или ином плане «лучше, чем они». В таких культурах как эта честь и гордость очень важны. Если местным покажется, что мы помыкаем ими, они должны будут бороться с нами, потому что их честь требует этого.
— Остановитесь на минутку, полковник, — прервал его G-3. — У нас есть подобные гуманитарные программы помощи как часть Операции «Голиаф». После того, как мы обеспечили безопасность города, мы также приводим туда неправительственные организации. Вы знаете, что повстанцы делают с ними? Они захватывают их, держат их для выкупа и затем отрезают им головы! Вы хотите мне сказать, что в Хаттине такого не бывает?
— Ну, это переводит нас на следующий уровень, — ответил подполковник Бёрк. — Жизнь для повстанцев в Хаттине более трудна, чем в тех городах, где Операция «Голиаф» оставила свой тяжелый след. В ваших городах повстанцам легко получить поддержку людей, потому что Операция «Голиаф» сделала американцев ненавистными, настолько ненавистными, что много людей хотят видеть их убитыми. В Хаттине это не так. Почему люди захватывают сотрудников организаций, занимающихся оказанием помощи, когда они как раз имто и помогают?
— Вы, полковник, все же не ответили на вопрос, — заметил G-3. — Был ли ктото из ваших сотрудников, занимающихся оказанием помощи, захвачен повстанцами?
— Да. К сожалению, всегда найдутся люди, которых мы называем «гнилыми яблоками». Благодаря Операции «Давид» их количество остается маленьким, но они существуют. С ними нам приходится обращаться совсем по-другому. Мы должны захватить их в плен или убить их.
— Так это ведь не отличается от того, что мы делаем, — сказал G-3.
— Нет, отличается, потому что мы делаем это по-другому, — возразил Бёрк. — Мы никогда не проводим рейды с обысками, облавы и зачистки. Мы никогда не вышибаем двери. Мы никогда не терроризируем гражданских лиц и не вызываем тяжелую артиллерию или авиацию. Если мы должны устранить когото, наш предпочтительный вариант — это заказать его убийство другим людям. Местные жители делают грязную работу, и мы не оставляем американских отпечатков пальцев.
Если же существует повстанческая ячейка, с которой не смогут справиться местные жители, то мы посылаем туда наших «Ночных охотников» (Nighthunters), наш эквивалент отряда «Дельта». Они эксперты по тихой войне и рукопашному бою. Они специализируются на том, чтобы быть невидимыми. Местные граждане никогда не видят их и не имеют дела с ними. Благодаря этому местные жители не видят в среднем американском солдате угрозу. Наши полицейские сформулировали концепцию «Ночных охотников». Это что-то вроде SWAT, полицейского спецназа. Люди не путают SWAT с их местным участковым полицейским. Всякий раз, когда кто-то из работников организаций, оказывающих помощь, был взят в заложники, «Ночные охотники» спасали его в течение 24 часов.
— Полковник Бёрк, я офицер по связям с общественностью (PAO) в штабе 13-й бронетанковой дивизии, — сказал один резервист. — Как вы решаете проблемы с прессой в Операции «Давид»?
— Натравливая одно СМИ на других, — ответил Бёрк. — С самого начала я думал, что мы получим в СМИ благоприятное освещение того, что мы делаем в Хаттине, и в целом я оказался прав. 90 процентов того, что мы делаем, открыто любому репортеру, который захочет приехать. Это включает «Аль-Джазиру».
Только однажды, в самом начале, «Аль-Джазира» сделала несправедливую и неточную передачу об одной из наших операций. В ответ, вместо того, чтобы вышвырнуть их из Хаттина, я пригласил «Аль-Арабию». Я знал, что эти телекомпании являются конкурентами. Я поощрял «Аль-Арабию» провести журналистское расследование о той самой операции, которую так негативно изобразила «Аль-Джазира», и я открыл для них все наши досье. Их репортаж показал, что «Аль-Джазира» была неправа. С тех пор «Аль-Джазира» прилагала все возможные усилия, чтобы получать из Хаттина правильные факты. И это — всё, о чем я прошу. Если мы делаем что-то не так, и они сообщают об этом, то это наша вина, а не их.
— Мне представляется, что Операция «Давид» требует превосходной местной разведки, — сказал генерал Форрест. — Как вы получаете эту разведывательную информацию?
— Так же, как это делают полицейские, постоянно общаясь с местными жителями, — ответил Бёрк. — Они говорят с нами. Помните, что мы не сделали ничего, чтобы они нас возненавидели.
