Сколько же магии растрачено впустую.

– Вы меня обманули.

Я осознала свою ошибку, как только де Рев нырнула рукой под ворот своего платья и достала зеркальце. Блеклый металл маслянисто поблескивал. От него исходил тихий, жутковатый гул.

Я прижалась спиной к стене. Другие артефакты были мне не страшны, но зеркальце высасывало магию из сюминаров, а это совсем другое дело. Оно обладало невиданной мощью. В ушах у меня зазвенело. Отвести взгляд никак не получалось.

– Что вы делаете?

– Забираю себе твою магию, – просто ответила она. – А потом ее капелька поможет мне превратить тебя в милую пичужку, маленькая моя девочка. – Она постучала себя по губам острым ногтем. – Может, и у Иссига магию отниму. Аластер не будет в восторге, но я свалю всю вину на тебя.

Я хотела было вырваться из камеры, но дверь не поддавалась. Де Рев шагнула ко мне.

– Я знаю про вашу медную ложечку, – выпалила я.

Тут она удивленно остановилась.

– В самом деле?

– Мне Селеста рассказала.

– Ах, Селеста. Как она поживает?

Я натужно сглотнула.

– Она мертва. Ирса раздавила ее глаз.

– Это к лучшему.

– К лучшему?! – Я попыталась сдержаться, но эта женщина использовала ворованную магию из худших возможных мотивов, и я ненавидела ее за это. – Почему вы такая жестокая?

Де Рев рассмеялась.

– Я не жестокая. Я восхитительная.

Я встрепенулась от возмущения.

– С меня хватит, – объявила я, прокручивая в памяти все, что мне рассказывала Селеста. – Когда вы впервые попали в общество, то могли пользоваться разве что медной ложечкой. Никто на вас внимания не обращал, верно?

Де Рев скривилась. Я поняла, что нащупала больное место.

– А вокруг были сплошь величайшие сюминары! – продолжала я.

– Да, тогда я была слабой, – ответила де Рев. – Но лишь временно.

На память мне пришли слова Кора: «Ты сильнее, чем я думал».

И он не ошибся: во мне и впрямь жила сила. Та, которой так не хватало де Рев. Вот только сила эта не имела никакого отношения к магии.

– Все свои злодеяния вы творите лишь ради того, чтобы удержать ворованную магию, внушить самой себе, что вы и впрямь достойны восхищения. Но на самом деле вы ужасный и слабый человек. Пожалуй, теперь вы даже слабее, чем во времена, когда пользовались лишь медной ложечкой.

Лицо де Рев пошло пятнами.

– С чего ты это вообще взяла?! Я вовсе не слабая. Я…

Пока она говорила, Иссиг обхватил ее шею руками.

Брызжа слюной, де Рев вскинула руки и принялась отчаянно царапать Иссига в надежде, что он ее отпустит, но не тут-то было. Ее пальцы приобрели серовато-синий оттенок и начали осыпаться, а следом и губы с кончиком носа. В воздухе повис кисловатый запах. Де Рев распахнула рот – видимо, хотела крикнуть, но наружу вылетело только ледяное облачко. Задыхаясь, я вцепилась в собственное горло, а у нее на шее тем временем сильно взбухли вены. А потом кожа пошла трещинами.

Иссиг был жив, а вот мадам де Рев превратилась в труп. Она промерзла насквозь, упала на пол, и ее лицо раскололось надвое. Жуткое зеркальце разлетелось вместе с ней. Я робко покосилась на ее тело, на осколки, напоминавшие куски разбитой за ужином тарелки.

Я приникла спиной к стене, борясь с желанием исторгнуть содержимое желудка. Холод просочился мне под одежду, да что там, под кожу, и меня забила дрожь. К горлу снова подкатила тошнота, и мне пришлось отвернуться, чтобы сдержать рвоту.

Эта женщина прожила лет сто, а то и больше, и все благодаря своим выходкам. А теперь ее не стало, и я приложила к этому руку. У меня закружилась голова, а ноги затряслись от шока. Казалось, сейчас они подогнутся, но присесть было некуда. Да и некогда было рассиживаться.

Нужно было что-то предпринять, но я не понимала что. Де Рев играла важнейшую роль в моем плане. Дальше я должна была заставить ее превратить Иссига в птицу – небольшую, чтобы уместилась в клетку. Дальше – уже в кабинете Аластера – она должна была его расколдовать. И мою сестру тоже. И остальных птиц…

Несмотря на всю мою ненависть к де Рев, она была мне нужна. Весь мой план строился на когте, которым она владела.

Беатрис с Хелласом сейчас скорее всего выполняли свое задание и ждали, что я справлюсь со своим. В случае неудачи я вряд ли увижу их снова – вряд ли вообще выберусь отсюда живой. Я помотала головой. Мои задумки рассыпались на глазах.

Иссиг перевел взгляд с растрескавшегося тела де Рев на меня. Он дернулся, натянулись цепи, в камере стало еще холоднее.

«Думай», – приказала я себе. Наверняка найдется еще какая-нибудь лазейка. Я заставила себя еще раз посмотреть на труп. Серебристый коготь лежал на полу в паре футов от растрескавшейся щеки де Рев.

Новый приступ тошноты заставил меня покачнуться. Дыша через нос, я вытянула вперед одну ногу, лавируя ею меж осколков де Рев, медленно подцепила большим пальцем цепочку, на которой висел коготь, и потянула его к себе. А потом перехватила рукой и сжала в кулаке.

– Давай же, черт возьми! – выдавила из себя я. И вдруг что-то почувствовала. Это чувство отличалось от того, что я испытала, увидев фиолетовый навес с портрета Селесты, но оно было отчетливым. Магия заструилась вверх по моему запястью. Затаив дыхание, я коснулась когтем кончика одного из пальцев Иссига, отчаянно пытавшегося разорвать цепи.

По его лицу пробежала тень изумления. Следом он вдруг стал уменьшаться, и спустя мгновенье среди цепей появилась маленькая полярная крачка – теперь она была совершенно свободна.

Я глазам своим не поверила. Сработало!

Но гордиться достижениями было некогда. Я убрала коготь в карман. Теперь надо забрать отсюда Иссига, и поскорее. Я осторожно взяла его на руки и посадила в клетку. А когда мы с ним добрались до кухни, нас встретила зловещая тишина.

Кухня совершенно опустела.

Я подскочила к полке, уставленной мисками с водой, в которой плавали забытые устрицы. На кафельном полу валялись осколки блюдечек с черной икрой вперемешку с тарталетками цвета слоновой кости и погнутыми серебряными ложечками. Персонала нигде не было видно. Я вышла с кухни. В фойе царствовал настоящий хаос.

– Они справились! – шепнула я едва слышно и тут же отскочила в сторону, уворачиваясь от трех попугаев, спешивших ко мне. За ними неслась стайка стальных насекомых, разрезая воздух словно ножом. Вскоре насекомые исчезли за стеклом авиария, из которого непрекращающимся потоком вылетали все новые и новые птицы.

Хеллас сумел его открыть.

Птичья стая