затем, что у нас появился шанс.

Беатрис улыбнулась уголком рта. От этого едва заметного жеста у меня екнуло сердце. Но проблеск надежды был не долгим: он угас, стоило только Беатрис достать последнюю деталь моего костюма – сатиновую повязку на глаз цвета слоновой кости, которую мы срочно заказали в ателье. Я склонила голову, и она надела ее на меня.

– Ну что, готова? – спросила я.

– Ни капельки, – с вялой улыбкой ответила она и спрятала мне в карман жестянку со своими инструментами. – Тут половина. Хоть один потеряешь – и я тебя сдам Поварихе, уж она тебе надерет одно место.

Я стиснула ее в объятиях.

– Не забудь выждать десять минут, а потом встретимся в дальнем углу кухни, – напомнила она.

Я кивнула. Беатрис чмокнула меня в щеку и ушла.

Остался один Хеллас.

Я подошла к нему. Ладони все еще оставались липкими.

– Так почему ты снова мне помогаешь? Только не говори опять, что устал от того, что по твоим картам топчутся.

– Ты была права, – сказал он.

– Прошу прощения, что?

– Я твердил себе, что Аластер нам не угрожает, потому что мы с Фриггой приносим пользу. Но я его ненавижу, если честно. За то, что он коллекционирует сюминаров. Он все обещает, что однажды всех освободит. Это его любимая отговорка. А теперь… теперь я и сам себе стал противен. – Он сжал кулаки. – Я продолжал прятать птиц по его заданию, чтобы мы с Фриггой не стали следующими. Целую вечность не осмеливался возражать и ослушаться, потому что свыкся с постоянным страхом и поверил, что ничего не могу изменить. – Он задержал на мне взгляд. – А потом вдруг понял, что девчонка с кухни – и та храбрее меня, и, говоря откровенно, пришел в ярость.

Я с распахнутым ртом смотрела на него, а он тем временем взялся за тележку с Зосей и покатил ее в сторону авиария.

Когда Хеллас исчез из виду, я прислонилась спиной к стене, и мне живо представилось лицо Аластера, его чернила, льющиеся по моей плоти, забивающие мне ноздри, душащие меня, пока я не провалюсь в фиолетово-алую бездну и не погибну.

Я глубоко вдохнула и отогнала жуткую картину. Некогда уже бояться. Меня охватила стальная решимость. Если хочу снова увидеть сестренку, надо идти.

34

На кухне царила такая суета, что никто не обратил внимания на служанку, зашедшую внутрь. Я поправила повязку на глазу, завернула за угол перед морозильной камерой и застыла при виде Беатрис в обществе мадам де Рев.

Видимо, сегодня она готовилась выступать – на ней был парик салатового цвета в фут высотой, украшенный драгоценными камнями. Светлое пышное платье придавало ей сходство с бокалом шампанского.

– Беатрис сказала, тебя недавно понизили, – проговорила де Рев, смерив меня взглядом. Стоило ей увидеть повязку на моем лице, и ее губы тронула улыбка.

– Да, – подтвердила я, отступив назад. Мамино ожерелье было при мне, а значит, серебристый коготь, вероятно, был мне не страшен, чего не скажешь о длинных ногтях и командном тоне – вот чего стоило опасаться, если она что-нибудь заподозрит.

Беатрис повернулась ко мне и прочистила горло.

– Я уже объяснила мадам, что Аластер пообещал почетным гостям из Верданна экскурсию по кухне и велел, чтобы вы вдвоем привели к нему в кабинет Иссига, и как можно скорее. – Она кивнула на пол, где стояла клетка, в которой я носила Зосю по Шампилье.

– Все еще не могу понять, почему он сам мне не сказал об этом, – заметила де Рев.

Беатрис пожала плечами.

– Он очень спешил. Сказал, что гости требуют объяснить, почему мы прибыли в Шампилье.

– А Фригга где? Она всегда с таким помогает.

– Она была занята.

Де Рев фыркнула.

– Ладно, покончим с этим поскорее. У меня выступление меньше чем через час.

Я взяла клетку и протянула де Рев.

– Я эту гадость трогать не стану, – отрезала она. – Клетки у нас Фригга таскает. Открывай дверь, да поживее.

Она хотела, чтобы я вошла в камеру вместе с ней.

– Давайте я пойду, – вызвалась Беатрис и хотела было забрать у меня клетку.

Нет, так не пойдет. Она мне нужна в авиарии.

– Ничего-ничего, я справлюсь, – заверила я.

– Что ж… тогда позже увидимся. – Она строго посмотрела на меня и удалилась.

Де Рев прокашлялась.

– Ну что, за дело возьмемся или будем стоять, как служки безмозглые? – Она шагнула к двери. – Где ручка?

– Ее нет. – Я дважды постучала по стальной обшивке.

Как и в прошлый раз, дверь распахнулась, обдав нас холодом. Мы переступили порог, и она захлопнулась за нами.

Картина внутри ничуть не изменилась. Иссиг, закованный в цепи, сидел у стены, неподвижный, как истукан.

– Прям как мертвец. – Мадам де Рев шагнула к Иссигу.

– Не надо, – сказала я, когда она потянулась к одному из его отломанных белых пальцев. Лед начал потихоньку осыпаться, но де Рев не обратила на это внимания. Она коснулась серебряного когтя, но не стала подносить его к Иссигу, а вместо этого обошла его. Температура в камере резко упала, и у меня застучали зубы. Я кивнула на коготь. Мне непременно нужно было, чтобы она превратила его в птицу.

– Ну давайте!

Она и не подумала повиноваться. Только поигрывала артефактом, крутила его в пальцах.

– Не сразу я Беатрис раскусила. Искусная лгунишка, что тут скажешь.

У меня точно земля из-под ног ушла.

– К чему вы клоните?

Де Рев задержала взгляд на моей повязке.

– Когда Ирса забирает глаз, это довольно болезненно. И пускай сюминары быстро восстанавливаются, сперва они отлеживаются, и на это нужно никак не меньше часа. Но Беатрис об этом не знает. Ей до сих пор удавалось избегать наказания. Но недолго ей осталось жить в неведении – ровно до того момента, как Аластер обо всем узнает. – Она дернулась вперед и сорвала с меня повязку. – Я так и думала.

Пот, выступивший на моей шее, стал ледяным. Я отступила назад.

– Вы, должно быть, забыли, что Аластер по-прежнему ждет нас, – дрогнувшим голосом напомнила я.

– Полная чушь. Даже если бы ты не солгала про глаз, я точно знаю, что Аластер ни за что никому не позволит забрать отсюда Иссига. Я подыграла лишь потому, что хотела своими глазами на него посмотреть. Аластер это запрещает. Ирсе сюда можно, а вот меня он сюда подпускать боится. – Она обошла полукругом замерзшего сюминара. – Когда-то он был столь же могуществен, как и Кор, если не больше. Живая морозилка.