33

Солнце уже было в зените, когда я стояла у отеля.

В новом обличье я чувствовала себя неуютно и уязвимо. Беатрис втиснула меня в кричащий рубиновый наряд с тугим корсетом и пышным турнюром. Сзади рассыпался многоярусный водопад алого шифона. Я умоляла Беатрис выбрать мне платье побледнее да поскромнее. Не такое броское. Но она не слушала, только осуждающе ворчала и шлепала меня по рукам, твердя, что это самый модный цвет сезона. И что, если я хочу сойти за даму из Шампилье, приглашенную в отель «Манифик», мне надо соответствовать.

Белый парик, припорошенный золотыми блестками, ниспадал мне на шею и плечи, щекотал уши. Пальцы так и зудели от желания поднять руку и сорвать эту треклятую мочалку, развязать корсет, стереть румяна, помаду и пудру. Я чувствовала себя поросенком, обвязанным веревками перед запеканием, который сам идет на вертел.

Швейцар, ждавший меня у верхней ступеньки, открыл черную лакированную дверь и смерил меня взглядом.

– Ох, поверить не могу, что я здесь! – завизжала я, взмахнув чеком из ателье, а потом начала энергично им обмахиваться, чтобы швейцар не заметил, что это вовсе не приглашение. Заподозри он, что войду я в отель благодаря подписанному контракту для персонала, все закончится.

Кажется, мой трюк удался. Швейцар поправил шляпу и сказал:

– Добро пожаловать в Дальнюю-Даль.

Появился носильщик.

– Чемоданы, мадемуазель?

– Мой лакей скоро доставит их до двери, – сообщила я на верданньерском, старательно маскируя южный акцент.

Сердце у меня екнуло. Напротив, в глубине фойе, Аластер приветствовал одного из гостей. Снаружи он казался молодым и даже счастливым. Никаких ссадин и порезов на руке после ударов по лунному окну. Должно быть, в авиарии появилась еще одна блеклая птица.

Аластер встретился со мной взглядом, а потом отвернулся. Кажется, не узнал. Вообще, никто из обслуги не обращал на меня внимания. Я скользнула в дальний угол фойе и притаилась в алькове позади главной лестницы. Рядом тикали оловянные часы. Уже пробило час.

Я опустила взгляд на изумительно низкий диванчик. Интересно, и как люди сидят в корсете и турнюре? Я наклонилась, но тут же распрямилась, когда корсетные косточки вонзились мне между ребер. Мимо прошла стайка горничных. Они видели, как меня пошатнуло.

«Если выживу сегодня, спалю это платье», – подумала я. Нет, неправильно. Если выживу сегодня, с удовольствием надену его снова. И не только его – а еще тысячу таких вот нарядов, и трехфутовых париков, и искусственных мушек. Только, чур, выбирать их я буду сама.

– Ах вот ты где. Я уж испугалась, не случилось ли чего. – Беатрис подбежала ко мне и принялась расправлять мне юбку, точно персонал «Свиты красоты». А потом сжала мои пальцы. – Улыбайся, chérie, и следуй за мной.

Мы пробрались в узкий коридор, где у стенки стояла тележка с бельем из прачечной. Беатрис остановила меня на подходе.

– Должна тебя предупредить, что наши планы слегка изменились.

– В каком это смысле изменились? – Я огляделась, ища взглядом «гнездо» из волос. – Где Фригга?

– У себя в номере. Думаешь, я разрешил бы сестре участвовать в твоей нелепой затее? – В коридоре появился Хеллас. Его серебряные волосы были скручены в пучок – эта прическа только подчеркивала угловатость его золотистого лица.

Я отскочила. При виде Ботаника по всему телу разлилось напряжение.

– Он перехватил меня до того, как выдался шанс поговорить с Фриггой, – пояснила Беатрис. – Мешать нам он не станет.

Ну хоть какое-то облегчение. Вот только Хеллас не пустит нас в авиарий. Нам нужна помощь Фригги с птицами. Одну я Зосю не пущу.

– Мы не справимся без… – Я осеклась, услышав звон металла. На пальцах Хелласа висели ключи на кольце.

– Я буду вместо Фригги.

Я не поверила своим ушам. После всего, что случилось, он согласен снова мне помочь!

– Прости, Жани. Он подслушал наш с Фриггой разговор, а потом просто забрал ключи и увязался за мной.

Ботаник заглянул мне в глаза. В них мелькнуло что-то новое – в этом проблеске не было и капли жестокости и ненависти. Но от Хелласа можно было ждать чего угодно.

– Ты помог мне сбежать. И сказал, что вернул долг. Почему же теперь нам помогаешь?

Он пожал плечами со скучающим видом.

– Подустал от гостей, которые топчут мне карты.

Откровенная ложь. Наверняка все куда сложнее. Но я не стала давить.

Хеллас – не Фригга. Он не может командовать птицами, зато у него есть ключ от авиария. А время стремительно иссякает.

Пара черных глазок наблюдала за нами из-под простыни, которой была накрыта тележка с бельем. Зосю спрятали под платьем горничной. Я легко могла воскресить в памяти очертания ее личика. Я помнила его до последней черточки, такое миниатюрное и детское, но в птичьем обличье она выглядела такой беспомощной, какой я никогда ее прежде не видела. «Но это не так», – в очередной раз напомнила я самой себе. Я потеряю ее, если не поверю в то, что она может нам помочь.

Мне вдруг захотелось прижать ее к груди и не отпускать, пока все это не закончится. Но вместо этого я наклонилась так, чтобы мое лицо оказалось вровень с ее головкой. Шепотом и как можно проще я объяснила, что нужно сделать. А когда закончила, она ласково клюнула меня в кончик носа.

– Ты правда меня понимаешь? – спросила я, в глубине души надеясь, что она даст ответ.

Зося снова легонько меня ущипнула. Я погладила ее по шее. Пальцы, влажные от пота, липли к перышкам. Я нахмурилась, нащупав шрам и осколки кости на конце одного крылышка. Зося уже доказала, что может летать, но по-прежнему трудно было поверить, что она справится и с остальным.

– Заканчивайте, – скомандовала Беатрис, сорвала с клетки платье горничной и толкнула меня в небольшой чулан. – Давай переодевайся. Только попробуй помять красный наряд. Я хочу попросить Талию изменить его цвет на тот, что пойдет мне больше. Я такие деньжищи за него отвалила, что буду носить его днем и ночью, когда все это кончится.

Я расплылась в улыбке.

– Так, значит, этого твоего загадочного сюминара зовут Талия?

Беатрис закатила глаза и захлопнула дверцу чулана.

Я переоделась и стерла с шеи золотистую пыль. Потом сняла парик. Темные кудри, наконец обретя свободу, рассыпались по плечам.

– А с платьем ты что сделала? – осведомилась Беатрис, как только я выбралась из чулана.

– Аккуратно сложила и спрятала в ведро для мытья полов. Достанешь позже.

– И зачем я вообще на все это подписалась?

– А