Шрифт:
Закладка:
Наверное, самым активным отделом NCASF, не считая его Комитета по образованию, был Женский комитет[603]. Среди участниц и/или кураторов последней группы были пионерки суфражизма Керри Чапмен Кэтт и Элис Стоун Блэкуэлл; афроамериканская активистка Мэри Маклеод Бетюн (которая на одном из собраний NCASF приветствовала «полное устранение проблемы меньшинств» в Советском Союзе); Сидони Грюнберг, глава Ассоциации изучения детства; миссис Хью Купер (жена главного инженера строительства Днепровской плотины); доктор Элис Гамильтон; Клара Сэвидж Литтлдейл, редактор журнала Parents; модельер Элизабет Хоуз; миссис Сидни Хилмен, жена видного деятеля рабочего движения; Джессика Смит (директор комитета по обучению); лидер движения сеттльментов Мэри К. Симкович; писательницы Кэтрин Энн Портер, Женевьева Таггард, Мюриэль Рукейсер и Анна Луиза Стронг; несколько преподавательниц, а также другие общественные деятельницы[604]. Комитет установил партнерские отношения с другими группами – Национальным советом негритянок, Детским бюро, Национальной федерацией женских клубов, Конгрессом женской вспомогательной службы производственных профсоюзов и Американской ассоциацией университетских женщин.
Помимо попыток вовлечь больше женщин в NCASF Женский комитет ставил себе целями: популяризировать «успехи женщин Советского Союза при помощи просветительской программы, посвященной их методам воспитания детей, их семейным и общественным отношениям, опыту советских женщин во многих областях работы, где они успели проявить себя, и их подвигам на войне»; способствовать общению женщин из двух стран; а также вовлекать больше женщин в военную экономику и послевоенные планы[605]. Комитет устраивал выставки и собирал материалы, которые отсылал прямо в Советский Союз, а также выпускал печатные издания – например, брошюры Розы Маурер «Советские дети и как о них заботятся» и «Советские женщины».
Деятельность комитета часто имела (пусть и ограниченный) феминистский подтекст. Тельма Нюремберг, член комитета и уроженка Советского Союза, давала интервью для New York Telegram об «общественном мнении русских женщин» и сообщала, что русские женщины задавались вопросами о том, почему американки недостаточно представлены в разных профессиях, и считали, что тех «постыдно удерживают от работы на военные нужды» как «первых кандидаток на увольнение в условиях недостатка рабочих мест», тогда как «их собственные экономические преимущества остаются неизменными». В репортаже The New York Times под заголовком «Женщинам срочно нужна работа на неполный рабочий день» об одном организованном комитетом мероприятии отмечалось, что декан Барнард-колледжа, обращаясь к Женскому комитету NCASF, «сказал, что американки могли бы брать пример с русских, совмещающих дом и работу». В этой статье приводились слова Джессики Смит, объяснявшей, почему изменения в советском законодательстве, усложнившие процедуру развода, не перечеркивают недавно завоеванные права женщин: «Прежние законы, облегчавшие развод, были направлены не против брака как такового, а против того брака-рабства, который существовал в дореволюционной России». Теперь же, когда женщины стали экономически независимыми и браки «заключаются только на основе настоящей любви и товарищества, необходимость в законном разрешении на легкий развод уже отпала»[606].
Работа Женского комитета строилась на обмене между советскими женщинами и американками, которому содействовал Американский совет по советским отношениям (ACSR). Среди многочисленных заявлений, сделанных известными женщинами и собранными в брошюре ACSR, призывавшей американок и советских женщин сплотиться для борьбы с фашизмом, особняком стоит заявление Лиллиан Хеллман – отчасти потому, что обычно она не высказывалась о чем-то, что имело отношение к женщинам, а отчасти потому, что в ее заявлении оказалась обозначена связь с остальными женскими высказываниями.
Часто бывает, что ловишь себя на мысли: быть женщиной – очень хорошо. Один из таких поводов у всех нас, кто наблюдает за вашей великолепной борьбой против фашизма, появляется и сегодня вечером, когда вы выступаете не только от великого имени русских женщин, но и заступаетесь за всех женщин, где бы они ни жили[607].
Хеллман вступила в NCASF в 1944 году и в ноябре 1945-го выступала на одном мероприятии, посвященном американо-советскому культурному сотрудничеству. Позднее же она заявляла, будто никогда не имела отношения к этой организации. Связь Бурк-Уайт с NCASF остается неясной, но совет совместно с Обществом помощи России в войне опубликовал в виде брошюры ее фоторепортаж «Познакомьтесь с русскими людьми». Она также значилась в списке адресатов совета.
Отважные женщины и дети
Среди обширных и разнообразных материалов некоторые из наиболее авторитетных создавались Бурк-Уайт и Хеллман: журнал Life, где в течение нескольких месяцев 1941 года публиковались сделанные в России снимки Бурк-Уайт, выходил в ту пору «тиражом около 2,86 миллиона экземпляров, причем часто журнальные номера переходили из рук в руки, так что число его реальных читателей было намного больше». Фотографии и очерки Бурк-Уайт, посвященные России военного времени, появлялись и в Harpers и Vogue и вошли потом в сборник «Снимая русскую войну». Кроме того, у Бурк-Уайт (вместе с Эрскином Колдуэллом) была практически монополия на радиопередачи в прямом эфире из Москвы – не считая тех, которые вели сами сотрудники Московской радиостанции. Что касается Хеллман, то «Северная звезда» стала «наиболее кассовым военно-пропагандистским фильмом» и номинировалась на несколько премий «Оскар». Сэмюэл Голдвин потратил на съемки более 2 миллионов долларов, создав «полноценную современную русскую деревню площадью больше 4 гектаров» и, опираясь на фотографии агентства «Совфото», оснастил ее «сотнями подлинных русских предметов: мебелью, часами, самоварами, газетами, плакатами и картинами». Он нанял Бурк-Уайт, поручив ей снимать сцены своего фильма, которые затем публиковались в Life, – «как если бы тот факт, что ранее она документировала советскую войну на месте, волшебным образом придавал подлинность постановочным сценам, изображавшим советскую реальность» (как заметила историк Бет Холмгрен). После успеха «Северной звезды» чуть ли не каждое высказывание Хеллман стало попадать в прессу, и ее рассказы о поездке в Советский Союз – и тогдашние, и более поздние – тоже пользовались большим вниманием публики[608].
Утверждать, что у Бурк-Уайт или Хеллман имелась феминистская повестка как таковая, было бы неверно, однако обе они были очень заметны как единственные американки на русском фронте и уже в силу этого фактически выступали носительницами «женского взгляда» на Советский Союз. Бурк-Уайт утверждала, будто отвергала любые предложения освещать войну «под женским углом», но все-таки она уделяла внимание поражавшему воображение женскому вкладу в борьбу с фашистами. Журналистка левого толка Элла Винтер, рассказывавшая читателям New York Post о работе тыла в СССР (в противовес «фронтовым новостям»), одну из глав своей книги «Я видела русский народ» посвятила «героиням вблизи»:
Это были танкистки, партизанки, крестьянки, девушки, угнанные в Германию и потом бежавшие и сражавшиеся в лесах, женщины, оставшиеся стоять у станков, несмотря на бомбежки, ужас и голод.
Даже рассказывая о тыловой работе, нельзя было не коснуться темы женского участия в боевых действиях на передовой: почти по определению, тема женщин на войне размывала границу между тылом и фронтом[609].
На самом деле, Бурк-Уайт постоянно уделяла внимание женской роли в военной экономике и рассказывала о труженицах, «не щадивших сил в полях», заменяя ушедших на фронт крестьян, о студентках, оставивших книги и учившихся водить трактора, и даже о горничных в гостинице (где жила сама Бурк-Уайт), которые «вызвались заменить официантов и носильщиков, чтобы те могли оставить работу и уйти на войну». Это означало, что женщины взваливали на себя двойную работу. Хотя Бурк-Уайт
