Его катер вышел на траекторию транзакции на Фатиму.

Нирих следил по секундам, делал пометки в протоколе.

Вот катер совершает вираж с заходом на рассчитанную траекторию. Диспетчер Кроноса ведет его удаленно, работает автоматика и автопилот. Сейчас посол заметит принятое сообщение – он уже несколько минут мигает на его экране.

– О, сообщение? – удивленный возглас.

Нирих всматривался в стенограмму записи и прослушивал этот фрагмент уже, вероятно, в сотый раз.

– Что? – в голосе после – удивление, раздражение и ярость. – Прошение об отставке?

Нирих проверил – закрытым каналом связи Труграну пришло подготовленное прошение об отставке, которым он снимал с себя полномочия секретаря Совета Единой галактики по состоянию здоровья. Кто-то подготовил его за посла, адресат закодирован – мигающая транзакция отправителя мешала установить его точный адрес.

– Это неслыханно! – голос посла дрожал.

Входящий вызов. И снова голос Тойля:

– Вы, наконец, увидели послание, – советник на этот раз говорил с издевкой.

– Так это вы?! Как вы смеете! Господин Тойль, вы…

– Заткнись и слушай. Я повторять не стану. Подписывай прошение и отправляй в Секретариат. Сейчас.

– Что вы себе позволяете?! Я не собираюсь ничего подписывать, я буду жаловаться!

Пауза.

– Обратите внимание на консоль, господин посол, – угрожающе тихий голос Тойля. Даже у Нириха дрогнуло сердце, будто покрылось тонкой ледяной коркой.

Нирих сверился с данными бортового самописца – именно в этот момент произошло «внедрение» – вместо диспетчера Кроноса судном стал управлять неизвестный, прикрытый вуалью мигающей транзакции. Скорость катера снизилась, изменился угол атаки – катер посла оказался выведен с точки захода на транзакцию, отправлен на исходную. Одновременно температурные датчики ушли в красную зону – температура в рубке достигла критической.

Голосовой аварийный самописец фиксировал щелчки джойстиков и рычагов консоли управления, неумелая попытка посла вернуть управление бортом. В голосе посла послышалась паника:

– Что? Что происходит? Прекратите это немедленно! Вы зажарить меня задумали?

– Ключ, чтобы я перестал это делать – в ваших руках, – вкрадчивый голос в ответ.

Бортовой самописец зафиксировал ряд введенных команд – посол пытался уйти из-под внешнего управления вручную, отключил автопилот. Будь на его месте хоть курсант академии Космофлота, он бы справился – введением аварийного кода и одновременным запуском SOS-сигнала на спец волне. Это заблокировало бы внешнее внедрение, далее вернуть управление бортом и выйти из транзакционного коридора, настроенного захватчиком.

Но посол был политиком. Время, пока он искал нужный алгоритм в справочнике, неумолимо увеличивалось, лишая его последних шансов.

– Подписывайте, господин посол.

– Не буду я ничего подписывать! Я напишу рапорт сразу, как только окажусь на Фати́ме! Ваше поведение неслыханно, господин советник, оно бросает тень на вашего патрона…

– Ну что ж, вы сами выбрали свою участь, – прошептал Тойль.

В этот момент датчики зафиксировали изменение состава воздуха: адрезалин оказался в воздушных фильтрах, изменение температуры его активировало, а подключившаяся система вентиляции разнесла химикат.

Нирих подвел черту, зафиксировав время «внедрения».

Тойль работал грубо, в открытую. На что рассчитывал? Конечно, на то, что катер находится под контролем и он сможет провести зачистку.

Но он не учел, что катер оказался в поле видимости патруля Нириха.

И еще то, что посол использовал последнюю возможность спастись – полностью обесточил судно.

Две случайности сохранили для следствия доказательства того, что советник Грацца оказывал давление на Совет.

Только советник. Можно поспорить, что Грацц заверит, что не знает мотивов своего секретаря, а тело Тойля найдут обглоданным скваррами.

Такие промахи не прощают.

Нирих, собрав все отчеты и выставив хронологические маркеры, отправил данные Теону – начальник криминальной полиции знает, что с этим делать.

Глава 17. Со щитом или на щите

К наступлению утра Наталья уже едва могла говорить – то и дело проваливалась в сон.

Укутавшись в ее накидку и обнявшись, они сидели в центре шатра, на полу – мягком и теплом. Он рассказывал о Клирике и о своем отце, она закрывала глаза и, утопая в дремоте, видела его рассказ, словно фильм.

Бескрайние степи.

Пылевые бури.

Огромный океан, в котором обитают немыслимые чудовища.

Сказочный мир, который ей только предстоит узнать. А пока – голос Ираля и тепло его рук.

– Он был высокий и очень сильный. Мог остановить одной рукой двух бегущих агарров. Мне казалось, что он всегда будет со мной…Ты спишь? – Ираль коснулся губами ее волос, убрал прядь с виска.

– Н-нет, что ты, я слушаю, – сонно пробормотала землянка, потерлась щекой о его грудь.

Ираль усмехнулся.

– В операции Иштиль он участвовал вместе с Граццем, еще мальчишкой. Он был моложе меня. Пошел на войну после того, как Коклурн уничтожил дома́ Солопа и Андеи, два мира, цветущих. Там жили наши друзья, наши близкие. Отец пришел к Граццу и попросился во флот. Младшим навигатором в навигаторскую группу. И Грацц взял его. Те, кто воевал вместе с ним, рассказывают, что он провел линкор по разгорающемуся Выжженному полю, воспользовавшись войдом. Именно эту технологию я восстанавливаю всю жизнь… Не знаю, на сколько успешно… В космосе столько загадок…

Цвета на экранах медленно гасли, таяла их первая ночь, проведенная вместе.

Полог отдернулся, в шатер заглянул начальник третьего отряда. Ираль знаком приказал ему не шуметь, осторожно привстал сам и поднял на руки уснувшую девушку. Укутав плотнее накидкой, вынес наружу.

Она обвила его шею руками, прильнула к груди, даже попробовала высвободиться и встать на ноги. Он молча прижал к себе сильнее. И она подчинилась.

В его покоях, когда ее волосы коснулись подушки, обвила плечи Ираля, прошептала:

– Не уходи…

Он замер, прилег рядом. Вдыхал ее аромат, наблюдал, как она снова расцветает рядом с ним.

Девушка подтянулась к нему и поцеловала в уголок рта. Заглянула в глаза, словно пытаясь найти в них ответ.

– Я запрещал себе думать о тебе иначе, чем о девушке моего друга. Сестре.

– Вася мне друг. Как Артем или Тим, или Кирилл. Мы говорили с ним об этом.

Ираль задумчиво гладил ее по волосам, накручивал прядь на палец.

Наталья отстранилась от него, перевернулась на живот. Положила подбородок на сложенные кулаки.

– Твоя мать задала сегодня вопрос: люблю ли я тебя.

Молодой человек усмехнулся:

– Это не предусмотрено процедурой, она тебя обвела вокруг пальца… Впрочем, это вполне в ее духе. Привыкай… – он помолчал, разглядывая, как на стены ложатся сизые тени их странного разговора. – И что ты ей ответила?

Землянка вздрогнула.

– Ответила – да. С первой нашей встречи там, на Тамту, когда ты вызвал Ульяну на тренажер. Помнишь?

– Неужели?

– Ты на меня даже не взглянул… И потом, когда прибыл на «Фокус», тоже, – в голосе прозвучала тень обиды.

Она протянула руку, несмело