стороной. Поэтому у нас не возникло

никаких проблем с тем, чтобы найти лагерь монголов. Единственным сюрпризом было то, насколько большим оказался этот чертов лагерь! Он был четыре мили в поперечине

и по всему его периметру горели костры. Не было никакого способа, чтобы окружить его так, как я говорил об этом герцогу.

- Стрелки, два ярда друг от друга, сто ярдов от пикетов, пропустите их, - сказал я, когда мы на четверть охватили лагерь, а тележки отделились от основной группы по обе

стороны от меня, образуя крылья в полторы мили длинной.

Телеги были развернуты боком к противнику и на них были установлены пушки.

Они не должны были потребоваться, но на всякий случай всегда лучше быть готовым.

Сигнальные веревки были протянуты до обоих флангов, и я принялся ждать.

115

Я достал свой телескоп и начал высматривать часовых противника. Черт побери, как же их много! Они сидели у костров, смотрели на огонь и разговаривали. Капитан с мозгами

подготовил бы своих людей так, чтобы огонь отражался в глазах врага, а не в их собственных.

Ну, ничего, скоро эти люди получат очень дорогой урок ночных сражений.

- План восемь, красные и белые сигналы. Передайте приказ, - прошептал я для обоих

флангов и для часового, который стоял позади меня и распределял отряды.

Для того чтобы занять позиции, потребовалось некоторое время, но я об этом

не волновался. Гром и дождь скрывали все вокруг. Мы вели себя тихо в основном по привычке.

Их часовые не ожидали проблем и им уже ничего не могло помочь. Проблемы вот-вот

найдут их сами!

Было бы неплохо, если бы я мог пойти с большинством других людей, но мы снова

и снова убеждались в том, что командиру лучше оставаться позади и раздавать указания, поэтому я должен был играть свою роль. И это была одна из больших проблем графа Конрада.

Ему всегда приходилось делать все самому, а в мире нет такого человека, который мог бы

сделать все сам - нет и не будет.

Я почувствовал четыре рывка сигнальной струны на правой руке, говорящей

о готовности правого фланга и, спустя несколько минут, левая сигнальная струна также

дернулась четыре раза.

Я дернул обе струны тремя длинными и слабыми рывками и увидел, как выдвинулись

вперед лучшие из чистильщиков. Они были лучшим копьем (Примечание: Пятеркой) из каждого взвода и у нас состоялось множество состязаний, прежде чем мы определились

с тем, кому там находиться. Они считали честью быть теми, кто пойдет впереди других

и тихо убьет часовых.

Я увидел, что люди передо мной заняли свои позиции, но я подождал несколько минут, чтобы убедиться, что все остальные также подготовятся. А потом я запустил маленькую

красную ракету. Граф Конрад сделал эти штуки как игрушки для фестивалей, но как только

я увидел одну из них, то понял, что это самая подходящая вещь, чтобы давать сигналы

в темноте.

И даже если какой-либо из монголов увидел ракету, то он смотрел на нее, а не себе

за спину. Действуя слаженно, как машины, шестеро моих людей встали за спинами шестерых

монголов и накинули им гарроты на шеи. Удавки были затянуты и большинство из этих

язычников даже не поняли, что произошло. Те, у которых это получилось, были добиты

ножами, но большинство из них были убиты так, что даже их одежда не запачкалась.

Мы потушили сторожевые огни, уложили в них монголов и, забросали грязью промежутки

между ними, после чего настало время для второго этапа.

Я снова дернул сигнальные струны, и из каждого взвода вышло еще по пять копий, оставив позади только артиллеристов. Я зарядил в ракетницу большую белую ракету, чтобы

быть готовым в случае любого волнения, но в течение следующего часа я отдыхал возле

телескопа, предоставив людям возможность делать то, чему они были обучены. Они шли через

вражеский лагерь, нанося любой тихий урон на который были способны, и этого было

достаточно. Эти мальчики вышли в бой, имея с собой по шесть гаррот каждый и позже, все они

жаловались, что могли бы использовать большее их количество.

Для ножей также нашлось много работы. Они могли найти палатку, где все спали

и одновременно и без звука перерезать им горло, а затем идти к следующей палатке. Хитрость

заключалась в том, чтобы уложить людей вокруг палатки, лежащими на земле ничком

и готовыми поднырнуть под нее. Затем один