Элеонора рухнула в кресло. Как же обидно было понимать, что она – наследница и при этом не может тронуть свои деньги. Деньги лежали в банке, и ей сказали, что, если она хочет снять какую-то сумму, ей придётся предъявить разрешение опекуна. Клерк похлопал её по руке и сказал, чтобы она не волновалась – деньги её только испортили бы, а опекун действовал в её лучших интересах. Элеонора ушла, сжав руки в кулаки.

И снова мистер Пембрук стоял у неё на пути.

В действительности она не хотела уезжать в Гретну-Грин. Почему им с Чарльзом нужно было бежать под покровом ночи, словно их свадьба была чем-то позорным? Только потому, что мистер Пембрук считал это позорным. «Я не хочу видеть тебя своей невесткой» – так он сказал. При одном воспоминании об этом Элеонора невольно скалилась.

Разве это была свобода? Даже если они с Чарльзом сбегут, мистер Пембрук всё равно будет диктовать условия их брака. Он был подлым кукольником, и единственный способ избавиться от него – это перерезать ниточки.

Элеонора вспомнила слова черноглазой. «Если ты чего-то хочешь, дорогая, тебе стоит об этом попросить». Девушка вздрогнула.

Кто-то тихо постучал во входную дверь. Элеонора тотчас же распрямилась. Чарльз? Нет, это не мог быть он. Он бы не позволил себе такую беспечность – прийти к ней домой, ведь Бесси докладывала мистеру Пембруку обо всём.

Служанка ворвалась в гостиную.

– Это мисс Хилл, – сообщила она и вернулась на кухню.

Мисс Хилл коротко кивнула Бесси, проходя в комнату, и Элеонора ощутила укол страха. Что ей сказала служанка?

– Доброе утро, мисс Хартли, – приветствовала мисс Хилл. – Надеюсь, я не помешала.

Элеонора лучезарно улыбнулась:

– Нисколько! Приятно увидеть вас снова. Присядете?

– Вы очень любезны.

Платье мисс Хилл недавно штопали, и когда гостья села, Элеонора мельком увидела из-под подола пару изношенных туфель. Не она одна наблюдала за собеседницей. Взгляд тёмных глаз мисс Хилл метнулся к голым стенам, к чёрному платью Элеоноры, к пустому ведру для угля. Всё это время её лицо сохраняло то же выражение сдержанного интереса, и девушка распрямилась. Она явно имела дело с экспертом.

– Примите мои соболезнования, – проговорила мисс Хилл. – Я знаю, что вы с миссис Клири были очень близки. Если бы обстоятельства позволили, я навестила бы вас раньше.

Элеонора попыталась изобразить печаль.

– Да, я… я ужасно скучаю по ней. Такое потрясение. И вы, должно быть, теперь совсем одиноки.

– Уверена, она бы гордилась вами, видя, с каким достоинством вы справляетесь с горем.

Гордилась? Почему мисс Хилл сказала «гордилась»? Элеонора вспомнила свой последний ужин с миссис Клири. После того вечера старушка явно не гордилась своей связью с Элеонорой. Почему же мисс Хилл принесла такие неприятные воспоминания? Чего она хотела?

– Благодарю. Итак, чему я обязана удовольствием от нашей встречи?

Пальцы мисс Хилл теребили манжеты её платья, хотя лицо сохраняло нейтральную учтивость. Элеонора чувствовала исходившую от неё сильную тревогу. Гостья выдала себя. Она ужасно нервничала.

– Не могли бы вы написать мне рекомендательное письмо? Я надеялась, вы можете оказать мне такую услугу, ведь вы знали меня как компаньонку миссис Клири. Без такого письма мне придётся пойти в прислуги, а вы, сами будучи молодой леди, понимаете мои опасения.

Элеонора расслабилась. Мисс Хилл не собиралась требовать долю состояния миссис Клири или загородный домик. Если бывшая компаньонка старушки хотела просто получить новую должность, Элеоноре было не о чем беспокоиться.

Девушка подошла к письменному столу, достала перо и бумагу. Она уже окунала перо в чернильницу, когда в голову вдруг пришла мысль, прогнавшая по венам холодный страх.

Мисс Хилл рассказала миссис Клири о прошлом Элеоноры. А если она и полиции расскажет? Мисс Хилл ведь знала, что Элеонора лгала, чтобы сблизиться с миссис Клири. Как инспектор распорядится этой информацией?

Ладони вспотели. Дать мисс Хилл то, чего она желала, было всё равно что пустить стрелу в темноту – не знаешь, где та приземлится. И при том Элеонора должна была заставить мисс Хилл думать, будто та в долгу у девушки – чтобы той даже в голову не пришло пойти в полицию.

– Я буду счастлива оказать вам услугу, мисс Хилл.

Элеонора написала блестящую рекомендацию, зная, что мисс Хилл видит написанное со своего стула. Внутри кольнуло чувством стыда. Закончив, девушка сунула письмо в ящик и повернулась к бывшей компаньонке, которая снова теребила манжеты своего платья.

– Ну, вот, готово, – улыбнулась Элеонора. – Когда вы найдёте подходящую должность, дайте адрес, и я сама направлю письмо.

Подбородок мисс Хилл дёрнулся:

– О, я бы не хотела доставлять вам излишние хлопоты, мисс Хартли. Я могла бы забрать письмо сейчас.

Элеонора рассмеялась, невольно вздрогнув от звука собственного голоса. Мисс Хилл намекнула, что найти место у миссис Клири было нелегко. И всё же у Элеоноры не оставалось выбора – нельзя было позволить компаньонке сболтнуть лишнего.

– Очень любезно с вашей стороны! Но прошу, не беспокойтесь, никаких хлопот. Я буду рада помочь вам. – Элеонора улыбнулась. – Вам нужно просто спросить.

На миг мисс Хилл застыла, и лицо её стало непроницаемым, но когда поднялась – то снова изобразила вежливое безразличие.

– Благодарю, мисс Хартли. Не хотелось бы заканчивать на мрачной ноте, но я буду благодарна, если вы сообщите мне, когда состоятся похороны миссис Клири.

Элеонора замерла. Она так отвлеклась, что почти забыла о похоронах. Перед смертью миссис Клири всё подготовила сама, и когда полиция вернула тело, его отправили обратно в Ирландию, как старушка и хотела. Элеонора спрятала счёт гробовщика в ящик стола и с тех пор об этом не думала.

– Конечно же, – солгала она. – Я сообщу… да. Я напишу вам и сообщу подробности. Доброго вам утра, мисс Хилл.

Девушка отвернулась. Её охватил стыд. Мисс Хилл вышла.

Когда Элеонора мельком увидела своё отражение в чернильнице, она отшатнулась. Зрачки её были словно две огромные зияющие ямы.

Элеонора и Чарльз встретились в другой церкви, на этот раз – на окраине Сохо[43]. Пел хор, за которым не было слышно их голосов, и шёпотом они обсуждали свои планы. Они пытались вести себя так, словно не знали друг друга, но держались за руки за высокими спинками церковных скамей.

Чарльз погладил большим пальцем тыльную сторону ладони девушки.

– Совсем скоро, – пообещал он. – Ещё пара недель… самое большее – месяц. Я больше не в силах быть вдали от тебя.

Элеонора прижалась своим коленом к его.