Шрифт:
Закладка:
Открыл дискуссию министр просвещения:
«В своем вступительном слове министр просвещения А. А. Вознесенский, говоря о роли и задачах изучения литературы, указал, что литература принадлежит к числу тех учебных предметов в школе, которые играют решающую роль в формировании идеологии, марксистско-ленинского мировоззрения нашей молодежи.
Подчиняя изучение литературы задачам воспитания советских граждан, следуя принципам коммунистического воспитания, умело применяя метод диалектического материализма и правильно оценивая художественные произведения, наши преподаватели могут пользоваться художественными образами классической литературы прошлого и в особенности советской литературы как учебником жизни, учебником коммунизма.
Преподавание литературы раскрывает неограниченные возможности для воспитания чувств советского патриотизма, национальной гордости, сознания неизмеримого превосходства советского государственного строя над капиталистическим государственным строем, советской культуры над буржуазной культурой.
Изучение художественной литературы формирует в сознании учащихся критерии оценки процессов общественной жизни; обогащает, конкретизирует исторические знания учащихся. Молодежь учится понимать, что русская литература является нашей величайшей национальной гордостью, нашим великим вкладом в мировую сокровищницу культуры.
Вопросы литературного образования молодого поколения имеют отнюдь не узкопедагогическое или ведомственное значение, – говорил министр. Это вопросы большого государственного значения. Вот почему вся наша советская общественность проявляет такой исключительный интерес к вопросам преподавания литературы.
Все наши программы и учебники по литературе стоят на неизмеримо более высоком уровне, чем это имело место в дореволюционное время. Однако, – подчеркнул министр, – преподавание литературы в советской школе до сих пор страдает серьезными принципиальными недостатками.
Вопросы, подлежащие обсуждению, А. А. Вознесенский сгруппировал в трех основных проблемах.
1. Содержание и объем курса литературы в школе. Сюда вошел следующий комплекс вопросов: Что должен знать оканчивающий семилетнюю школу? Каков должен быть характер курса литературы в семилетней школе, принцип отбора произведений для V–VII классов? Какое место должны занимать в этих классах произведения советской литературы, литературы народов СССР? Какие сведения в области теории литературы необходимо дать учащимся в V–VII классах?
Что следует отбирать из истории русской литературы для изучения в средней школе? Каково должно быть соотношение между основными частями курса литературы? В какой мере изучать историю древней литературы и литературы ХVII – ХVIII вв.? Каким принципом надо руководствоваться при отборе и изучении произведений русских писателей и классиков? В какой мере изучать гениальные произведения народов Советского Союза (Шевченко, Шота Руставели, Навои и др.)? Как сочетать это изучение с русской литературой? Нужно ли знакомить наших школьников с выдающимися произведениями всеобщей литературы? В каком объеме, где и когда это делать? Можно ли и нужно ли в Х классе проходить только советскую литературу?
2. Характер и структура программ по литературе. Указав кратко на недостатки современных программ по литературе, министр предъявил к построению их следующие требования: 1) строить программы так, чтобы преподавание в школе соответствовало ленинско-сталинским принципам партийности в науке, чтобы оно было действительно партийным, следовательно, и подлинно научным; 2) программы по литературе должны строго соответствовать принципам марксистско-ленинского литературоведения, чтобы они не носили объективистского, аполитичного характера, помогали учителю преподавать литературу в соответствии с требованиями партийности в науке.
3. Структура школьных учебников по литературе. В этом разделе министр выдвинул следующие вопросы: О типе учебного пособия для V–VII классов. Сейчас это хрестоматия. Многие находят возможным оставить ее в школе, другие предлагают значительно улучшить ее, третьи – дать параллельно к ней специальный учебник по литературе. Как решить этот вопрос?
В какой мере учебники по литературе для VIII – Х классов реализуют принцип марксистско-ленинского литературоведения? Каково воспитательное и образовательное значение учебников? Как строить учебники, чтобы они соответствовали полностью основным положениям нашей советской науки о литературе, чтобы они давали социально-классовый анализ?
Поставив перечисленные выше вопросы, министр пригласил собравшихся обсудить их и, возможно, дополнить другими вопросами»[521].
Самым неожиданным выступлением не только первого дня, но и всей дискуссии оказалась речь профессора ЛГУ Г. А. Гуковского. Несмотря на то что над ним уже стали сгущаться тучи, покровительство министра дало ему возможность не подстраиваться под общий тон выступающих, пренебречь явным неодобрением и ропотом зала и изложить свою точку зрения, которая никак не сочеталась с текущим идеологическим моментом. Журнал «Советская педагогика» так резюмировал его выступление:
«Проф[ессор] Гуковский Г. выступил против существующей методики изучения литературы. Он указал, что есть некоторое количество произведений, которые действительно изучаются в школе, остальные же даются в виде литературных биографий.
Некоторые вещи, – говорит т. Гуковский, – мы жуем, пока учащиеся не потеряют к ним всякий вкус. Программу можно уплотнить. Творчество Карамзина проходить менее подробно, чем творчество Островского. Необходимо отказаться от дробления произведений Пушкина и многократных повторений. На изучение творчества Горького, по мнению т. Гуковского, 30‐ти часов много»[522].
Но это изложение сильно сглаживает то, что в действительности происходило на дискуссии. Приведем отрывок из стенограммы:
«Мы, ленинградская делегация, обсуждали вопрос – можно без Карамзина обойтись или нет? Можно без отдельного жевательного изучения “Бедной Лизы” обойтись? Я поставил этот вопрос с другого конца. Зачем обходиться без Карамзина? Можно не обходиться, но, допустим, поставить его не в те условия, в которые мы ставим “Грозу”. Если мы будем ставить его в условия изучения “Грозы”, то дети потеряют к нему всякий вкус.
Когда роман Фадеева “Молодая Гвардия” читался по субботам в течение 40 минут целый год, причем предполагалось, что дети не поинтересуются следующей страницей, а прослушав это, на этом остановятся (ГОЛОС: – Это анекдот!). Это не анекдот. Это было в Московской школе в Сокольниках. (Шум в зале.)
Я это знаю, отвечаю за свои слова, дайте мне говорить, потому что смутить меня шумом невозможно.
Надо уменьшить количество часов на некоторых… великих писателях. Нечего этого бояться… Будет юбилейный пушкинский год, я все это прекрасно понимаю, но тем не менее 38 часов, я думаю, что это много.
(ГОЛОС: – Мало.)
Я понимаю, что так как вы говорите мало: надо давать характеристику Онегина, Татьяны, тогда мало, а вообще каждое произведение дробится на куски. Дробится на куски в порядке изложения и каждый кусок изучается, потом дробится на куски в порядке персонажей и каждый кусок также изучается. Потом, когда четвертование этого замечательного произведения доводится до конца, тогда начинают его собирать.
Я считаю, что нам нужно перестать пользоваться такой методикой,
