ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРИ

Джакомо

Сazzo (Ебать), здесь было холодно. Как люди могли это выдержать? Моя средиземноморская кровь возжаждала солнца в ту секунду, как мы сошли с самолета в Торонто.

Высокая каменная стена окружала большое поместье Манчини, вход был закрыт и хорошо укреплен. Роберто Манчини серьезно отнесся к безопасности, что было облегчением. Я надеялся, что моя поездка сюда окажется ненужной.

Но я не смогу вздохнуть полной грудью, пока не увижу Эмму, целую и невредимую, собственными глазами.

Мы медленно проехали мимо главных ворот. Охраны не было видно, но на подъездной дорожке рядом с домом стояло несколько машин.

Самолет Д'Агостино приземлился около тридцати шести часов назад. Они бы прилетели прямо сюда: Эмма — к отцу, а Д'Агостино — как можно быстрее убить Реджи Манчини. — Она там.

— Слава богу, мы победили Виргу, — сказал Зани. — Одной проблемой меньше.

Контакты Зани в Торонто еще не видели и не слышали о прибытии Вирги. Но это ни о чем не говорило — Вирга прекрасно умел оставаться незамеченным.

— Я надеюсь, что это правда. Потому что я оторву яйца Д'Агостино, если он подвергнет мою жену какой-либо опасности.

Зани припарковал машину на боковой улице. Вокруг собственности Манчини была стена, о которой когда-то упоминала Эмма. Она была не очень высокой, и я легко мог представить, как ее сестры перелезали через нее, чтобы спастись.

— Что теперь? — спросил Зани, выключая двигатель. Он полез в бардачок и вытащил пистолет.

— Мы перелезаем через стену и пробираемся внутрь.

В багажнике было еще оружие, поэтому я вышел и начал засовывать его в одежду. Когда ко мне присоединился Зани, я указал на стену.

— Она как-то сказала, что они тайком выбирались из дома через эту стену. Так что, если люди Реджи следят, я не думаю, что они нас увидят.

— После тебя, — сказал Зани, махнув рукой. — Я не пойду первым.

— Ты должен защищать меня. Ты дал клятву.

— Я поклялся кровью за Коза Ностру, stronzo (ублюдок). Не лезть на стены и не спасать женщин, которых ты изначально не должен был отпускать.

Мы перешли улицу. Это было после заката, так что у нас было дополнительное преимущество темноты, чтобы пробраться в поместье Манчини.

Даже в тусклом свете уличного фонаря было несложно найти ту часть стены, о которой мне рассказывала Эмма, потому что в камне были очевидные опоры для ног. Я поставил ноги внутрь и подтолкнулся, чтобы схватиться за верхний край. Три секунды спустя я оказался на земле, а Зани быстро последовал за мной.

Двое из нас держались поближе к стене, пока двигались к дому. Я не слышал никаких охранников. Я оглянулся на него и тоже прочитал беспокойство на его лице. Обычно мафиози смеются и шутят друг с другом, поэтому эта тишина означала, что нам нужно быть начеку.

Внутри дома и по периметру горел свет. Крытый бассейн был окружен кустарниками, а круговая дорожка находилась спереди. Я направился к дорожке. Никто не ожидал, что мы войдем прямо в парадную дверь.

Я сжимал свой пистолет свободно, пока мы обходили машины, держась низко, наши ботинки мягко ступали по камню. Я сказал себе, что есть хороший шанс, что мы войдем внутрь и найдем Эмму в безопасности с Д'Агостино, Реджи Манчини уже мертв.

Как раз когда мы собирались подняться по ступенькам, дверь открылась и появилась Эмма. На ней была большая толстовка с капюшоном, голова опущена, но я бы узнал ее где угодно. Мои легкие надулись, облегчение, как наркотик, по моим венам, и я начал улыбаться. Слава Богу.

Затем сзади к ней подошел мужчина, и как только он меня увидел, он схватил Эмму сзади. Она отшатнулась назад, размахивая руками, но было уже поздно.

Пистолет Вирги был приставлен к ее виску.

Ее удивленный взгляд встретился с моим.

— Джакомо! Что ты здесь делаешь?

Я держал пистолет на боку, но Зани направил свой пистолет на Виргу. Хотя мне хотелось посмотреть на Эмму, я не осмелился. Мне нужно было сохранять спокойствие.

— Отпусти ее.

Вирга потащил Эмму перед собой, пока они оба не оказались на крыльце.

— Ты сэкономил мне поездку в Палермо, чтобы убить тебя, Бускетта. И я смогу сделать это на глазах у твоей красавицы-жены.

— Единственный, кто умрет сегодня — это ты. Отпусти ее, и, может быть, мы быстро тебя убьем.

Вирга тихо свистнул, и из дома материализовались, словно призраки, четверо мужчин. Я узнал их по яхте Вирги, и каждый из них направил на нас — Глок.

— Бросайте оружие, — приказал Вирга. — Или я выстрелю твоей жене в голову.

Мои мышцы подрагивали от злости и досады, в первую очередь на самого себя. Такого не должно было случиться. Я обязан был следить за ней, так что это полностью моя ошибка.

— Ты не причинишь ей вреда, — сказал я. — Раваццани и Д'Агостино сотрут тебя и твой клан с лица земли, если ты это сделаешь. Даже ты не настолько глуп.

— Это будет трагедия. — Лицо Вирги исказилось в преувеличенном выражении траура. — Пули летят повсюду. Мы не можем знать, кто в нее стрелял, хотя я сделал все возможное, чтобы защитить ее от тебя.

— Они никогда в это не поверят.

— Поверят, потому что они тебя ненавидят. Ты женился на их невинной невестке без их разрешения.

Я вспомнил свой разговор с Раваццани, его гнев из-за брака и настойчивость, что я отказываюсь от любых претензий на Эмму. Д'Агостино не был дружелюбнее. Они бы не пролили слез, если бы Эмма сегодня овдовела.

Но поверят ли они, что ее смерть была несчастным случаем? Был шанс, что Вирга сможет убедить их. В конце концов, весь мир думал, что Эмма ничего для меня не значит, потому что я по глупости ее отпустил. Я согласился на аннулирование. Почему кто-то мог подумать, что я пытался ее защитить?

Но я не хотел сдаваться. Боец во мне не мог позволить этому случиться. Все эти годы, когда я терпел жестокость отца, все эти годы, когда я вымещал свой гнев и агрессию на противниках на ринге? Я никогда не думал, что прогнусь под чужим именем, пока у меня еще есть разум и сила.

Но это было по-другому. Это была Эмма. Я не мог вынести, если бы она страдала, даже если у меня была возможность это предотвратить.

К тому же, какое значение будет иметь моя жизнь, если она умрет?

— Отпусти их, — сказал я. — Ты хочешь