Шрифт:
Закладка:
Тиски внутри моей груди немного ослабли, и я смогла сделать неглубокий вдох.
Его губы изогнулись по краям, и он начал глубоко вдыхать, чтобы подбодрить меня.
— Вот и все, amore (любимая). Продолжай. Вдох и выдох, как я.
Я подстраивалась под его темп, медленно вдыхая и выдыхая. Мое зрение прояснилось, и я почувствовала, что возвращаюсь в свое тело, словно выходя из сна. Мои колени были на земле, моя рука сжимала Джакомо, а его большие пальцы ласкали мою челюсть. Я наклонилась к его прикосновению, так облегченно, что могла плакать.
Наклонившись, он поцеловал меня в лоб.
— Вот это моя хорошая девочка. Такая смелая. Ты спасла мне жизнь, bambina (малышка).
— Я убила его, — прошептала я в ложбинку на горле мужа.
— Нет, Эмма. Ты подстрелила его, а я убил.
Это заставило меня почувствовать себя немного лучше, но мне не нравилась идея причинить кому-то боль, быть ответственной за чью-то смерть. Я хотела исцелять людей. Был ли это обман. Может быть, кто-то вроде меня, пришедший из мира, в котором я выросла, не мог избежать этого зла.
Джакомо обнял меня и прижал к своей теплой груди.
— О чем бы ты ни думала, остановись. Ты хороший человек. Ты не жестокая и не мстительна. Но это была его жизнь или моя — и ты спасла мою жизнь.
Я кивнула. Я поняла, но не была готова это праздновать. А Массимо все еще лежал раненый на полу моего отца.
— Мне нужно войти внутрь.
— Зани и я обо всем позаботимся здесь. — Он отстранился, но не отпустил меня. — Ti amo, mia bella moglie (Я люблю тебя, моя прекрасная жена).
Тепло разлилось в моей груди, слегка оттаивая, но я не могла сказать этого в ответ. Слова застряли. Слишком много всего крутилось в моей голове, слишком много эмоций боролось в моей груди. Я попыталась улыбнуться ему, затем поцеловала его в щеку.
Когда я повернулась, он протянул руку, чтобы остановить меня.
— Подожди.
— Джакомо, — вздохнула я с досадой. — Мне действительно нужно попасть внутрь. Массимо Д'Агостино истекает кровью на полу наверху.
— Дай мне пистолет, bambina (малышка).
Я поняла, что он пытается вырвать пистолет из моих пальцев, но я мертвой хваткой вцепилась в рукоятку.
— О. — Я отпустила металл, радуясь, что избавилась от оружия.
— Хорошая девочка, — сказал он и снова поцеловал меня в лоб. — Иди и спаси его, amore (любимая).
Стараясь не смотреть на тела на подъездной дорожке, я поспешила внутрь. Мои ноги не могли двигаться достаточно быстро, когда я бежала по всей длине коридора. Когда я добралась до комнаты отца, я услышала, как кто-то колотит в дверь шкафа. Я отперла ее и нашел там Глорию, потную и растрепанную.
— Слава богу. Этот человек затащил меня сюда, и я не смогла выбраться. — Она увидела кровать. — О, нет! Роберто!
— Ему дали морфин, но он в порядке. — Я видела, как его грудь под одеялом равномерно поднимается и опускается. — Помоги мне с Массимо.
Глория работала в отделении неотложной помощи в Торонто много лет, поэтому она бросилась в бой. Она схватила пару перчаток из аптечки Папы и встала на колени рядом с Массимо, чтобы оценить его травму. Достав телефон, она позвонила частному врачу моего отца и сказала, что у нас огнестрельное ранение, и ему нужно немедленно приехать.
— Ты сказала это так, будто моего отца застрелили, — сказала я ей, надавливая на рану Массимо.
— Что означает, что он будет действовать быстро. — Она бросила кучу запечатанных марлевых повязок на землю рядом с нами. — Твой отец однажды звонил, чтобы осмотреть сыпь, и я клянусь, что доктор был здесь ровно через пятнадцать минут.
Полагаю, быть главарем мафии означало, что о тебе всегда будут заботиться, когда это необходимо.
— Давай заклеим рану, чтобы остановить кровотечение, — сказала Глория. — Хотя я беспокоюсь о том, сколько крови он потерял.
— Нам следует вызвать скорую помощь?
— Никаких больниц, — слабый голос отца раздался с кровати. — Если только он не собирается умирать.
— Позволь мне помочь. — Крупная фигура опустилась на колени рядом со мной. — Скажи мне, что делать.
Это был Джакомо.
Глория не растерялась.
— Надень перчатки и начинай разматывать эти бинты.
— Кто ты, черт возьми? — спросил мой отец, пытаясь сесть.
— Я муж Эммы, Джакомо Бускетта.
— Муж! — я слышала боль и разочарование в голосе отца. — Это правда, Эмма?
Мои внутренности сжались от страха, но я поднял руки, чтобы Глория могла заткнуть рану марлей, которую разворачивал Джакомо. — Мне жаль, папа, — только и смогла выдавить.
— Синьор, я расскажу вам все подробности, как только состояние молодого Д'Агостино стабилизируется. Но мы с Эммой поженились в Палермо несколько недель назад, и вы должны знать, что я ее оставлю.
Это не было романтично само по себе, но заявление было таким резким, прямолинейным, как у Джакомо. Если бы я не была так сосредоточена на Массимо, я бы, наверное, упала в обморок.
— Я не чувствую его пульса, — сказала Глория, нажимая кончиками пальцев на горло Массимо. — Нам следует срочно отвезти его в больницу.
В мгновение ока Джакомо поднял бессознательного Массимо, словно тот вообще ничего не весил, и вышел из комнаты. Когда мы поспешили за ним, Глория толкнула меня локтем.
— Ты вышла замуж за этого сексуального мужчину? Молодец, Эмма.
— Эмма! — крикнул мне за спину отец. — Я ожидаю, что ты вернешься с объяснениями.
— Я сделаю это, папа. Клянусь!
И я надеялась, что он простит меня.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТЬ
Джакомо
Я ненавидел больницы. Слава богу, Эмма была здесь и знала, что делать.
Молодого Д'Агостино срочно отправили в процедурный кабинет, оставив Эмму и меня одних в зале ожидания. Зани остался в поместье Манчини чтобы убраться, а Глория вернулась, чтобы присмотреть за Роберто.
Мы с Эммой сидели бок о бок в неудобных креслах, пока по телевизору показывали спортивное событие, которое я не понимал. Оно было на льду с метлами и выглядело чертовски холодно.
— Почему в твоей стране так холодно? — спросил я жену.
Она прикусила губу самым очаровательным образом.
— Ты сицилиец. Поверхность солнца показалась бы тебе холодной.
— Ты, наверное, права. — Мне не терпелось прикоснуться к ней, но я не был уверен, могу ли. Поэтому я придвинул ногу ближе, пока мое бедро не коснулось ее колена. Она не отстранилась, и я посчитал это маленькой победой. Тихо я сказал:
