— Я тоже, — закивала девушка.

Лейла смотрела на них с недоумением. Вскоре, сама услышала гитару. Та приближалась, растекаясь по всему залу.

— Единение сознания, — Баттерс прикрыл глаза. — Это лишь малая часть того, на что способен наш мозг.

— Я вижу его… — девушка из группы смотрела в темноту. — Человек в капюшоне. Он выдыхает белый дым.

— Где⁈ — Баттерс вскочил.

Лейла присмотрелась.

Из темноты медленно выходит человек. Чёрная куртка распахнута. Белый дым выползает из-под капюшона. Зал сотрясает громкий рык. Будто огромная собака готовится напасть.

— Бежим! — кричит Баттерс.

Вся группа кидается в разные стороны. Лейла бежит к выходу из зала. Видит бетонную плиту, поваленную не ребро. Лейла прячется за ней. Осторожно выглядывает.

Всей группе удаётся скрыться. Кроме Баттерса. Тот ползает на четвереньках в центре зала. Человек в капюшоне ходит вокруг Баттерса. Отвешивает с ноги под зад:

— Я предупреждал тебя⁈

— Простите, я…

— Я ведь предупреждал, Баттерс! Тебе нельзя здесь быть. Никому нельзя.

— Это был последний раз, клянусь! Эта группа давно заплатила. Я не собирался вести их дальше к центру. Правда.

— Не гони мне, придурок! — человек наклонился. — Ты надеялся, что я — сдох. Поэтому и пришёл.

— Вы не правы.

Лейла берёт человека в капюшоне крупным планом. Лишний раз проверяет, записывает ли рекордер.

— Послушай, Баттерс, — продолжает человек. — Я могу убить тебя прямо сейчас. Никто не станет тебя искать. Ты зашёл на запретную территорию, за что и поплатился. Да, именно так они будут говорить. Но твоя гибель приведёт сюда ещё больше людей. И скажи, что мне с тобой делать?

Он складывает руки на груди и пятится. Баттерс медленно садится на пол:

— Я прошу простить меня. Дайте ещё шанс. Отпустите, умоляю! Я больше никогда и близко не подойду к этим местам.

— Ты это уже говорил.

— Я больше не набираю группы. Можете проверить. Эта экскурсия была последней. Если бы мы не пришли, меня бы посчитали мошенником.

— Ты и есть мошенник.

— Да, я понимаю. Я не прав. Но ведь я — не единственный сталкер. Мы ничего не ломаем, не портим. Ведём себя тихо.

— Ты же знаешь истории про сталкеров, которые не вернулись? Они хотели убить меня. Рассказать, чем это закончилось?

— Не надо. Я всё знаю. Мы безоружны.

— Ты жив только потому, что пытался со мной договориться. И я дал тебе шанс. И как ты к нему отнёсся?

— Клянусь, последняя! Я больше никогда не окажусь здесь. Чем я могу поклясться? Только назовите.

— Баттерс… — человек разводит руками. — Хоть одна нога ступит на эту землю, и я тут же сложу трупы всей группы прямо в этом зале. Ты понял меня?

— Да, — нервно кивает Баттерс.

— Убежал отсюда!

Баттерс бежит в сторону выхода. Человек в капюшоне догоняет его и снова отвешивает ногой по заднице.

Лейла облегчённо выдохнула. Кажется, человек в капюшоне покинул зал. Она осторожно прошла вдоль стены. Темнота разделяла зал и проход в тоннели. Лейла резко выдохнула и шагнула вперёд. Фигура человека в капюшоне выросла будто из ниоткуда. Белый дым окутывал голову.

— Вы всё записали? — человек шагнул Лейле навстречу.

— Я… Я ничего толком не сняла. Только как идём по тоннелю и сидим в кругу. Я могу всё стереть. Прямо при вас могу.

— В этом нет смысла, — человек махнул рукой.

Он медленно обходил Лейлу. Та замерла на месте. Боялась пошевелиться. Человек продолжал:

— Все ваши материалы останутся где-то на облаке. И точно попадут в массы.

— Что мне сделать, чтобы вы отпустили меня?

— Я вас и не держу. Вы сами застыли на месте. Разве нет? Вы не похожи на тех, что обычно суются сюда с Баттерсом и другими сталкерами. Что вы здесь делаете?

— Я… — Лейла развернулась и увидела, что человек стоит метрах в десяти. — Я хочу рассказать людям о том, что здесь происходило. Как на самом деле возник Элефер. Знаете, в Терастопии об этом не принято говорить. Часть фактов решили скрыть. Я общалась с людьми из Элефера. Они рассказали много историй, но те не вяжутся с повесткой Терастопии. Я решила, что, возможно, смогу найти ответы там, куда не пускают власти двух государств. Сталкеры — единственный способ сюда попасть.

— Понял.

Человек поднёс к лицу какое-то устройство и будто втянул в себя мутную жидкость. Белый дым хлынул из-под капюшона, растворяясь в метре от Лейлы. Человек замотал головой:

— Зачем вам это?

— Хочу показать, что власти решили скрыть. В отношениях Элефера и Терастопии много лжи, я уверена. И эта ложь скрывает страдания простых людей. Так быть не должно. Народ должен знать.

— У вас ничего не выйдет, — человек присел на основание колонны. — Не тратьте время зря.

— Вы так уверены? Вы что-то знаете?

— Да, знаю. Проблема в том, что люди, жившие в Периметре, были охвачены эмоциями. Жили в страхе. Здесь стоял гигантский котёл с кипящим супом из человечины. И кто бы из людей понимал, в чём вообще участвует. Сложно трезво оценивать ситуацию, когда тебе вот-вот отгрызут лицо гопники под стимуляторами. Жаль вас расстраивать, но люди, что находились здесь, понятия не имеют, что с ними происходило. Есть и другая точка зрения. Люди Терастопии. Аналитики, политологи, историки. У них на руках есть куча документов, записей, отчётов. Людям Терастопии легко взглянуть на Периметр со стороны, и оценить всё трезво. Но они никогда не узнают, что творилось там, куда камеры не были направлены. Понимать, как работает механизм — это лишь полдела. Нужно понимать, как работает механизм сломанный. Продолжает качать, производить, обрабатывать. Вроде где-то масло протекло, а машина плавит часть себя, чтобы продолжать жить. Чтобы ей позволили жить дальше. Люди Терастопии никогда этого не поймут. Только не вините себя в этом. У каждого своя природа.

— И что мне, по-вашему, делать? Просто забыть?

— В вашем случае — да. Другого варианта не вижу. У вас нет направления. Нет цели. Поиск правды — это не цель. Лишь красивые слова.

— Я хочу разобраться в механизме. Написать инструкцию к Периметру, если так можно сказать. Чтобы в следующий раз, случись подобное, люди не бегали сломя голову. Знали, как действовать.

— Но для кого ваша инструкция?