Шрифт:
Закладка:
Монстр провел рукой перед отсутствующими глазами (он же скелет, ну!) и внезапно заревел. Да так, что башни лучников заскрипели, а у нескольких воинов из ушей пошла кровь. А потом Вящий Навь атаковал еще раз, к счастью – с тем же эффектом.
Пока монстр колотил по энергетическому щиту, теряя конечности, Карн попытался коснуться его разума. Он с трудом проник через внешний слой ауры, представлявший собой марево чистой ярости, незамутненной примесями сторонних эмоций. Это будто пытаться плыть сквозь холодный густой мед – на каждое движение уходит прорва сил, да и не особенно приятно.
Парень потерял немало энергии, пока преодолевал это препятствие, но, столкнувшись со вторым слоем ауры гашадокуро, понял, что то были цветочки. Здесь его встретил не просто холод, а замогильный лед. Воображение тут же нарисовало подземную пещеру, в которой стены готовы в любое мгновение сомкнуться и раздавить неосторожного путника в мокрый хрустящий блин.
Парня удивил сам факт наличия второго слоя ауры, ведь это у людей их три, а у созданий Лимба всего один. Но потом он вспомнил, что гашадокуро вовсе не рожден на изнанке реальности, он такой же мифический персонаж, как кентавр или феникс. Или дриада.
Воспоминание пробудило ненависть, а ненависть придала сил.
Парень за доли мгновения преодолел остатки пути и оказался один на один с обнаженной сущностью монстра. А вот это уже интересно – тот был гораздо ближе к человеческим существам, чем могло бы показаться. У него даже было некое образование вроде мозга, но на энергетическом уровне.
Потом Карн отследил отражение этой структуры в материальном мире и понял, что у гашадокуро действительно есть мозг, просто он – костный, и равномерно распределен по всему телу. Но проблема заключалась в другом. У этого мозга не было отдельных областей, отвечающих за те или иные функции, все его элементы были взаимозаменяемы и если погибала одна зона, нагрузка с нее тут же перераспределялась между остальными.
Карн обратил внимание на зеленоватые блики, пронизывающие энергетическое тело гашадокуро. Он уже видел такие – у гарпий, это говорило о повышенной регенеративной способности. Парень собрался с силами и попробовал коснуться мозга существа, но тут же отдернул энергетические щупальца. Он не ощутил боли, но это мимолетное прикосновение забрало у него почти четверть оставшихся сил. Пять секунд прямого контакта – и монстр выпьет его досуха.
И все же Карн предпринял вторую попытку, потому что не мог поступить иначе, слишком многое стояло на кону. Один… два… все! Он на пределе возможностей вырвался из испепеляющих объятий ледяного сознания, так и не поняв, как его одолеть. Зато он понял кое-что другое. Но чтобы озвучить полученное знание, нужно было сперва придти в себя и вновь обрести способность говорить.
– Мы никогда раньше не сталкивались с Вящей Навью, только слышали о нем, – Дый подошел к Мидасу и Арминиусу, которые застыли подле одного из стрельчатых окон с круто задранными головами. Гашадокуро продолжал неистовствовать, кроша свои конечности об энергетический купол и вновь восстанавливая их. Синие молнии с каждым ударом становились все длиннее и разлапистее, а купол на глазах терял яркость.
– Маги могли бы помочь, – продолжил военачальник, пожимая плечами. Он умолк, когда гашадокуро вновь атаковал, на миг погружая окружающий мир в нестерпимый громовой треск. – А может и нет, защиту возводили много поколений назад, я не знаю, как она работает. Возможно, мой отец…
– Его все равно здесь нет, – прервал Мидас. Вышло чуть резче, чем он хотел. – Твой отец занят гораздо более важным делом, и наша задача – дать ему это дело сделать. Ни больше, ни меньше.
Дый коротко кивнул. Слова фригийского царя стеганули его точно хлыстом, произведя отрезвляющий эффект. Воин собрался и задышал размереннее.
– Отставить стрелы! – выкрикнул он, видя, что заговоренная сталь не наносит Вящей Нави осмысленного урона. Лучники мгновенно прекратили стрельбу. Дый высунулся в окно, вскинул голову.
– Ударов пять, не больше, – задумчиво проговорил молодой воин. Он посмотрел на Мидаса, потом на Арминиуса, и остановил взгляд на Карне. – Забирайте его, – внезапно скомандовал он, а затем повысил голос до крика. – Всем прочь со стены! Башни с первой по четвертую поджечь! Добавить в огонь буса!
Воины ринулись исполнять распоряжения командира, и Мидас машинально отметил, что не видит и намека на суету, буквально – ни одного лишнего шага. Никто никого не толкает, даже щитами не соприкасаются, настолько выверены их маневры. Древний бог прикинул, что даже во времена своего расцвета фригийское войско не могло похвастаться такой дисциплиной. Это уязвляло. Самую чуточку. Зато Эрра, будь он здесь, пришел бы в неописуемый восторг.
– Ты там далеко? – Мидас заглянул в лицо Карну. Галерея уже опустела, остались только они вдвоем и вампир.
– Я здесь, – парень кивнул, а потом как-то внезапно весь съежился, поник, ноги его подломились. Мидас и каинит подхватили его под руки и повели вниз.
– Простите, – прошептал Карн. – Я не смогу его контролировать…
Не нужно было быть верховным магом Храма, чтобы понять – парень сделал все, что мог. Его кожа посерела, щеки ввалились, он дышал глубоко и часто.
– Да чего уж там, – фыркнул Мидас. – Ты его размеры видел? Настоящий крейсер, мать его!
– Не в этом дело, – Карн хотел покачать головой, но решил не тратить силы на это, в общем-то, бесполезное действие. – Моих возможностей хватило бы. Вот только… его уже контролируют.
Разумеется, он не знал – кто именно (было бы слишком просто, да?), но в своих выводах не сомневался. Проникнув в его суть, парень столкнулся с трансчеловеческим разумом страшного, но вовсе не злобного существа, и разум этот был в огне. Огонь пожирал мысли, иссушал волю и диктовал свою. Это было совсем не то, что делал сам Карн, который лишь корректировал биохимию тела, а на уровне энергий перенаправлял их течение из одних областей в другие.
Тот, кто подчинил себе гашадокуро, бесцеремонно смял его личность, будто скомкал лист бумаги. Но рука, сделавшее это, никуда не делась, она с каждым мгновением ужесточала хватку, заставляя сознание Вящей Нави
