Шрифт:
Закладка:
LXXI. И когда однажды Тарквиний вознамерился учредить три новые трибы из числа ранее набранных им самим всадников и дать вновь созданным трибам свое собственное имя и имена своих ближайших сподвижников[466], только Невий, единственный, резко высказался против, чтобы не менять ничего из того, что было установлено Ромулом. 2. А царь в досаде на помеху и в гневе на Невия попытался представить его умение как ничего не значащее, будто бы тот лишь хвастает и не говорит ничего истинного. Придумав это, он вызывает Невия к помосту, когда на Форуме собралась большая толпа. И поговорив до этого со своим окружением, каким способом он разумеет выставить птицегадателя лжепрорицателем, когда тот появился, он принял его с дружескими приветствиями и сказал: «Сейчас удобное время для того, чтобы ты показал нам основательность своего прорицательского умения, Невий. Ибо я задумал взяться за великое предприятие и хочу знать, есть ли возможность для его осуществления. Сейчас удались, а когда проведешь гадание, возвращайся скорее, я же буду ждать тебя, сидя здесь». 3. Птицегадатель сделал то, что ему приказали, и спустя немного времени вернулся с известиями, что знамения он получил благоприятные и объявляя, что дело возможно. Тарквиний же, рассмеявшись при этих словах, вытащил из-за пазухи бритву и точило и говорит ему: «Ты пойман, Невий, на том, что морочишь нас и явно наговариваешь на божество, потому что дерзнул сказать, будто возможны невозможные дела. Ведь я-то загадывал о том, смогу ли разрубить бритвой точило на куски»[467]. 4. И хотя столпившиеся в круг помоста в один голос начали смеяться, Невий, ничуть не смущенный насмешками и гамом, ответствовал: «Смело ударь, Тарквиний, по точилу, как и решил: ведь оно будет разбито, или я готов претерпеть все, что угодно». И царь, изумившись смелости предсказания, ударяет бритвой по точилу, и острие железной бритвы, пройдя сквозь весь камень, не только расщепляет точило, но даже частично разрезает державшую его руку. 5. Тотчас же все при виде такого невероятного и удивительного явления от потрясения подняли крик, а Тарквиний, пристыженный испытанием умения Невия и желая загладить непристойность своих упреков, прежде всего отказался от всяких нововведений относительно триб, а, кроме того, решил и к самому Невию выказать почтение, как к тому, кого боги возлюбили сильнее всех людей. Он всяческими изъявлениями благоприятствия привлек его к себе и, чтобы память о нем навеки сохранилась у потомков, повелел соорудить его медную статую и установить ее на Форуме[468]. Она и при мне еще сохранилась — поменьше человеческого роста, с повязкой на голове[469] — и стояла перед Курией близ священной смоковницы[470]. А чуть поодаль от нее, говорят, были спрятаны точило под землей, а бритва — под каким-то алтарем. И место это зовется у римлян Фреар[471]. Вот что сохранила память об этом прорицателе.
LXXII. Царь Тарквиний, уже на склоне лет оставивший ратные труды — ведь было ему восемьдесят лет, — погибает, коварно убиенный сыновьями Анка Марция. Они и раньше пытались отстранить его от власти и неоднократно предпринимали такие усилия в надежде, что, если он будет свергнут, правление перейдет к ним, поскольку-де оно принадлежит им как отцовское наследие и достаточно легко будет дано им согражданами. 2. Но так как они обманулись в своих надеждах, то у них родился против него хитрый замысел, которому божество все же не позволило остаться безнаказанным. И я поведаю о способе осуществления этого замысла, начав с самых первых их попыток. 3. Тот самый великий прорицатель Невий, который, как я сказал, некогда воспрепятствовал тому, чтобы царь увеличил число триб, когда он особенно выдвинулся вследствие своего искусства и стал самым влиятельным из всех римлян, внезапно исчез, то ли по причине зависти какого-нибудь соперника, то ли из-за злого умысла врага, а может, какого иного бедствия; и никто из близких не мог ни об участи его догадаться, ни тела его отыскать. 4. И в то время как народ печалился, тяжело воспринимал случившееся и питал подозрения против многих, сыновья Марция, ощутив настроение толпы, начали возводить поклеп за святотатство на царя Тарквиния. Но поскольку они не могли привести никакого свидетельства в поддержку своей клеветы, то ссылались на два таких соображения: во-первых, царь замыслил много нововведений, что противоречили законам, касающимся государственного устройства, и решил убрать с дороги того, кто не соглашался с этим, как случалось и раньше; а во-вторых, когда произошло ужасное несчастье с Невием, царь не предпринял никаких розысков, но пренебрег происшедшим, чего не сделал бы никто, кто был бы невиновен в злодеянии. 5. Собрав вокруг себя крупные шайки сподвижников из числа как патрициев, так и плебеев, которым они расточали свое имущество, и возводя страшные обвинения на Тарквиния, они убеждали народ не допускать, чтобы запятнавший себя муж простирал руки к священнодействиям и осквернял достоинство сана, и что все это он делает, будучи не римлянином, но пришлым и не имеющим родины. 6. Разглагольствуя обо всем этом на Форуме, мужи дерзкие и не без способностей к ораторству многих из простонародья подстрекали к тому, чтобы они царя, который пришел сюда ради оправдания, попытались изгнать, потому что он, дескать, не чист; но они не были в состоянии побороть истину и не смогли возбудить народ к тому, чтобы сбросить царя и лишить его власти. 7. А когда царь убедительнейше защищался и отверг облыжное обвинение, а зять его Туллий, кому отдана была одна из его дочерей и кто пользовался величайшим уважением у народа, возбудил в римлянах сострадание, сыновей Анка посчитали лжедоносчиками и низкими людьми, поэтому они с величайшим позором удалились с Форума.
LXXIII. Потерпев неудачу при этой попытке и изыскивая с помощью своих друзей возможность примирения
