– Да, конечно. Я завтра приду, тоже попробую ему почитать. Да вы садитесь.

– Благодарю вас, милорд.

– Можно без титулов. Особенно когда вышестоящих чинов рядом нет. Ou maitre, a’vot’plaisance.

– В таком случае я буду обращаться к вам «досточтимый Варис».

– Возможно, вас не предупредили об одной из ваших служебных обязанностей…

– Нет, что вы. У меня и прежде были влиятельные и важные пациенты. Я в состоянии обеспечить их безопасность.

– Что ж, тогда и обсуждать больше нечего. Хорошего вам дня, сержант.

– И вам, досточтимый Варис.

Смеркалось. Варис отправился на ужин к Каббельсу. Верховный судья жил в форте, возведенном в Среднецарствие и окруженном оградой из серого камня, в три локтя высотой, утыканной поверху осколками стекла и заостренными прутьями. В арке ограды виднелись ворота с тяжелыми деревянными створками, черными от времени и окованными железом. В стене у ворот поблескивала медная кнопка звонка. Варис позвонил, услышал, как лязгнул тяжелый засов, и дверь отворилась, к сожалению, без устрашающего скрипа петель.

В дверях стояла высокая широкоплечая женщина в мундире пристава. Она сняла фуражку и чуть поклонилась. Черты ее лица не отличались красотой, но улыбка была милой и приветливой.

– Милорд корон, – сказала она. – Меня зовут Фиалинта. Прошу вас, входите.

Ее негромкий голос был странно немелодичен.

Сад за стенами пересекали дорожки, мощенные каменными плитами, а цветочные клумбы, разбитые в геометрическом порядке, были подсвечены газовыми фонарями. Осень уже позолотила кроны деревьев. Фиалинта повела Вариса к дому, то и дело оглядываясь по сторонам, будто что-то искала.

Особняк представлял собой огромный куб серого камня с немногочисленными узкими окнами, закрытыми ставнями. Стены, увитые плющом, и окна первого этажа, сияющие мягким янтарным светом, не придавали прелести невероятно уродливому зданию, которое простояло уже четыре века и наверняка простоит еще столько же. Парламент не считал нужным платить за его благоустройство. Верховный судья мог жить, где пожелает, но только за свой счет.

Фиалинта открыла Варису входную дверь, приняла у него пальто.

– У меня к вам очень неприличный вопрос, милорд. Вы вооружены?

Варис распахнул сюртук.

– Пистолета я не ношу. В моей трости нет клинка, хотя она утяжелена. Я не возьму ее в гостиную.

– Разумеется, милорд. Между прочим, говорят, что вы прекрасный фехтовальщик. Вы не удостоите меня чести провести с вами поединок на лонгетинах?

– С удовольствием. Но, простите и мне неприличный вопрос: неужели верховному судье грозит какая-то опасность?

– Как вам известно, милорд, у влиятельных особ всегда есть враги, – сказала Фиалинта. – Я задаю этот вопрос каждому гостю, так что не сочтите это за оскорбление.

Варис кивнул.

– Верховный судья предлагает сначала отужинать, а потом без помех перейти к беседе. Вас это устроит?

– Вполне.

В обеденной зале их встретил Каббельс, одетый в строгий черный фрак. Стол был накрыт на троих, сервант у стены ломился от яств.

– Мои слуги немногочисленны, – объяснил Каббельс. – Надеюсь, милорд корон не в обиде…

– Нет, что вы.

Ужин подали на фарфоровой посуде мануфактуры Бовери. Трапеза была чрезвычайно изысканной и дорогой: суп из омаров с грибами, перепелиные яйца и тому подобное. Считалось, что коронов полагается потчевать именно такими яствами. Варис, как и полагается корону, отдал должное угощению, которое было намного разнообразнее застольной беседы.

Наконец принесли последнюю перемену блюд, а потом все перешли в гостиную, где стояли удобные кресла и большой книжный шкаф. Узкое бойничное окно прикрывала бархатная штора, лампы сияли мягким светом, что позволяло забыть об архитектурных недостатках особняка. Фиалинта внесла поднос с графинами светлого и темного виски и коробку сигар. Варис попросил бокал темного виски и спросил:

– Вы курите?

– Нет, – ответила Фиалинта.

Каббельс молча помотал головой.

– Я курю очень редко, – сказал Варис и отодвинул сигары.

– Понятно, – сказала Фиалинта. – Если корон не курит, то не курят и окружающие.

– Капитан! – укоризненно заметил Каббельс.

– Гранд-капитан совершенно права, – сказал Варис. – Иногда люди курят лишь для того, чтобы просто расслабиться. Ваше здоровье.

Все выпили.

– Я очень рад, что вы так быстро откликнулись на мое приглашение, – сказал Каббельс. – У вас наверняка много дел, особенно сейчас. Я очень огорчен, что милорду Извору нездоровится, – с искренним сочувствием добавил он. – Как его состояние?

– Спасибо. Пока без изменений. И я очень благодарен вам за приглашение в такое трудное время.

– Ваш камердинер был очень учтив, – сказала Фиалинта. – Его не испугало появление пристава.

Каббельс снова покосился на нее, хотя и с меньшим недовольством, чем прежде.

– Хламм – прекрасный человек, я во всем на него полагаюсь, – ответил Варис.

– Хламм? Интересное имя, – сказала Фиалинта. – Откуда оно?

Каббельс не успел сделать ей очередное замечание, потому что Варис тут же сказал:

– Семейство Хламм ведет свою историю со Среднецарствия, если не раньше. Предки Хламма были сельскими мусорщиками. Сейчас уборкой мусора в столице занимаются специальные фирмы, все забыли, что в свое время мусорщики, фонарщики и золотари были очень известными и влиятельными людьми, ничуть не хуже виршетворцев.

– Да, действительно, – внезапно оживившись, сказал Каббельс. – Кстати, деятельность мусорщиков касалась и духовных сфер. Вы когда-нибудь видели мерцалины – огоньки, которые появляются в тумане на болотах или над мусорными ямами? Считалось, что эти огни – духи мертвых, и мусорщики с ними боролись, защищали селян. На эту должность избирали людей с самой безупречной репутацией, многие были лучше сельских старост.

Беседа стала непринужденной, и Варис, понимая, что внесет в нее напряжение, резко сменил тему:

– В вашем письме вы упомянули конституционные реформы. У вас есть какие-то конкретные предложения?

Каббельс посерьезнел, но ответил беспечным тоном:

– Как мне известно, милорд, именно вы убедили парламент принять закон о приведении деятельности чародеев в соответствие с нормами права.

– Я досконально изучил законопроект и, сочтя его приемлемым, проголосовал за него. Один-единственный голос никогда не перевесит мнение голосующего большинства.

– Тем не менее один-единственный человек может приложить к этому свои усилия.

– Вы же видели, господин верховный судья, как проходит голосование в парламенте. – Пригубив виски, Варис продолжил: – Как я понимаю, у вас есть определенное мнение о конституционных реформах.

– Да, – сказал Каббельс, подавшись вперед. – В Алинсее учреждено так называемое Бюро Урегулирования. С вашего позволения… – Он встал и подошел к книжному шкафу.

– Я читал трактат магистра Мише, – сказал Варис, – а два года назад мне посчастливилось лично побеседовать с самим магистром. По-моему, многие его идеи, при надлежащем контроле, можно воплотить на благо общества.

Протянув руку к томику на полке, Каббельс замер.

– Два года назад…

– Maitre Coron connaitre-le d’Alinsetre? – спросила Фиалинта, даже не пытаясь произносить слова на алинсейский манер; судя по всему, она, как