если вы – действительно родственница нашей мисс Векслер – Эстер Векслер.

Жила она прежде с сестрой, но та скончалась несколько лет назад, и, насколько нам известно, у нашей пациентки нет живых родственников или иных друзей семьи.

Искренне ваша,

Старшая медсестра «Дома красных крыш»,

Лоррейн Первис

Страница задрожала в моей руке, но я все ж перечитала его вновь.

Тетя Эстер жива?

Я прижала руку ко рту, препятствуя звукам, что непроизвольно рвались из меня наружу.

Моя тетя жива, и мы с Гершелем были не одни-одинешеньки на всем белом свете!

Немедленно следует позвонить ему, и мы вместе поедем в Ред-Бэнк, Южная Каролина, и заберем тетю Эстер…

– Элма? – Мне на плечо положила руку Николь и притянула в свои объятия. – Элма, милая, успокойся.

– Я звоню Натаниэлю.

– Конечно, позвонишь, Элма. Конечно, позвонишь.

С помощью Николь мне удалось слегка отдышаться. Я вытерла глаза обеими руками, и щеки мои поцарапала оказавшаяся в ладони измятая бумага письма.

– Прости. Я повела себя… Донельзя неловко.

Николь, все еще держа меня в своих объятиях, подбодрила меня:

– Куда тебе до того. По-настоящему неловко лишь пролить на официальном дипломатическом приеме вино на мундир его превосходительства принца Монако. Или оглушительно и не к месту пернуть в приличном обществе.

Я от души рассмеялась.

Да воздаст бог Николь должное.

Выпрямившись, я снова вытерла глаза, оставив за пальцами полосы туши. Должно быть, в итоге я выглядела ужасно.

– Прости. На самом деле я получила отличную новость. Моя тетя… – Мне пришлось сделать прерывистый вдох, и лишь затем я хоть и с трудом, но все ж продолжила: – Моя тетя жива.

* * *

Я толкнула дверь в нашу квартиру. Вошла, а вернее, ворвалась туда. Натаниэль лежал на диване и читал отчет. Он опустил его. Улыбнулся.

– Ты дома раньше, чем… – Он сел, и страницы отчета рассыпались по полу. – Что-то случилось?

За приоритет соревновались разом пять разных предложений. То, что выиграло, звучало, пожалуй, наименее информативно, но все же произнесла я именно его:

– Мне нужно сделать телефонный звонок.

К счастью, со мной явилась и Николь. Она опять положила руку мне на плечо и сообщила:

– У Элмы был небольшой шок.

Верно. Все верно. Я вдруг поняла, что следовало изначально дать Натаниэлю контекст, и тут же постаралась исправить ситуацию:

– Бетти получила письмо из журнала «Лайф», да только то письмо было для меня, и… – Я покачала головой. Все вышесказанное не имело значения. – Тетя Эстер жива.

– Боже мой! – Натаниэль поспешно пересек комнату и притянул меня в свои объятия. – Отличная новость!

Я уткнулась ему в грудь, и рука Николь покинула мое плечо, а вскоре с тихим щелчком позади закрылась дверь. Натаниэль принялся укачивать меня в своих объятиях, позволяя мне хотя бы отчасти выплакать горе последних пяти лет.

Я совсем недавно была абсолютно уверена, что мы с Гершелем – одни, и никто из наших, кто жил в радиусе пятидесяти миль от Вашингтона, не выжил… И тут у нас снова была тетя.

Шмыгнув носом, я отстранилась. Вытирая глаза в сотый раз за день, порылась в своей сумке и вытащила письмо.

– Я позвоню в дом престарелых.

Я прежде пошла на множество компромиссов с самой собой в надежде обрести успокоение. Я прошла через весь процесс траура по всей своей семье. Я мысленно сложила их прах в коробку и похоронила ее на задворках собственного сознания. Но тут…

Тут настало время большой радости.

Глаза Натаниэля сияли, а лицо его озаряла улыбка.

– Ну… если когда-нибудь и было время сказать «лехаим», так именно сейчас оно и подоспело.

Лехаим. К жизни.

Отступив слегка назад, муж мой мысленно рассчитал расстояние от меня до телефона. Спросил:

– Хочешь, чтобы я вышел, или?..

– И думать не думай. Подать салфетки мне кто-то же должен.

– Салфетки… Ну да, подам, и надеюсь, вовремя.

Я села на диван и притянула к себе телефонный аппарат.

На фирменном бланке был указан номер дома престарелых «Дом красных крыш». Его я и набрала. После незначительной паузы получила ответ:

– Добрый день. Вы позвонили в «Дом красных крыш». – На другом конце провода прозвучал мягкий, сладкозвучный голос коренной южанки.

Голос мой помимо воли изменился и приобрел тот же привычный мне когда-то южный выговор:

– Не могли бы вы, пожалуйста, соединить меня с одним из ваших постояльцев? С Эстер Векслер?

– Извините, мисс Векслер сейчас на обеде.

Я прежде с ужасом почти ожидала, что услышу «мертва», но теперь, прочистив горло, спросила:

– Тогда могу ли я оставить для нее сообщение? – Я меж тем подняла одну из бумаг, которые уронил Натаниэль. На странице был предварительный расчет траектории запуска из Бразилии. – С вами говорит ее племянница. Я…

– Доктор Йорк?

– Э-э… Да, она самая.

– Это – Лоррейн Первис. Это я написала вам. – Моя собеседница на другом конце провода от души рассмеялась. – Господи. Поверить не могу, что вы действительно ее внучатая племянница. Мы просто… В общем, иногда Эстер Векслер и сама запутывается в том, что говорит… Минуточку, я сейчас за ней схожу.

– Может, мне стоит перезвонить позже?

– По-моему, вам все же стоит немного подождать. Хотя, конечно, я не стану вытаскивать ее из-за стола, пока она ест. Тем не менее не разъединяйтесь, пожалуйста. Вскоре вернусь. – О стол или о стойку на другом конце грянула телефонная трубка, а через ее микрофон явственно донеслись до меня звуки удаляющихся шагов.

Натаниэль тоже пересек нашу крошечную студию и в закутке, что служил нам кухней, принялся извлекать из сушилки тарелки и аккуратно раскладывать их по полкам в шкафу. Тарелки при этом вовсю гремели, ударяясь друг о друга, что, вероятно, вполне себе отвлекало моего мужа от сиюминутных проблем.

Я наклонилась и собрала с пола оброненные им листы. То оказался отчет с уравнениями, написанными, судя по почерку, Хелен. Складывая те страницы, я, хоть разум мой был и далек сейчас от космической Программы, мгновенно распознала, что это были расчеты орбитальных траекторий, исходящих из Бразилии, Кении и Индонезии. Все три точки располагались почти у экватора, из чего следовало, что запуск космических кораблей оттуда потребует меньшего расхода топлива для выхода на околоземную орбиту, чем если бы запуск производился из любой точки Соединенных Штатов или Европы. И все три точки находились вблизи побережья, и океаны располагались к востоку от них, что было замечательно, поскольку означало, что вышедшая из строя, не дай бог, в процессе запуска ракета непременно упадет в воду, вместо того чтобы…

В телефонной трубке зашуршало и задребезжало –