— Отчего же, всё честь по чести, ведь Михаил был её суженным. Но княжича уж нет, а жизнь продолжается, — не выказывая признаков раздражения ответил князь.

— И отчего же выбор пал именно на меня? — продолжал я дерзить, а ни чем иным это назвать нельзя.

— От того, что вы на сегодняшний день наилучшая партия для Ольги, — продолжал проявлять терпение Зарецкий.

— А если я откажусь?

— Боюсь, вы неверно понимаете положение в котором оказались, — явно разочаровавшись во мне, хмыкнул князь.

Похоже я перестарался. Поначалу-то он воспринял меня вполне серьёзно. И гадом буду, но тот факт, что я вознамерился самолично разобраться с Михаилом ему даже импонировал. А вот этими своими ничего не значащими взбрыками тупо теряю в его глазах очки.

— Я всё понимаю, ваша светлость, просто мне не по нраву, когда меня лишают выбора, — глядя ему прямо в глаза, произнёс я.

— Жизнь прожить, не поле перейти, Никита Григорьевич, и вы ещё не раз столкнётесь с подобным.

— Знаю. Но от этого как-то не легче.

— Могу посоветовать вам только учиться держать удар. Ибо у вас ещё не единожды будут ситуации когда вам придётся подчиняться обстоятельствам.

— Я запомню ваши слова, ваша светлость.

— Мне известно, что вы вошли в окружение моей племянницы, Марии, — сменил тему князь.

— Так и есть.

— С завтрашнего дня начинайте оказывать внимание Ольге.

— Боюсь, что я не смогу этого сделать.

— Даже так? — и опять этот разочарованный взгляд.

— Дознание по моим художествам ещё не закончено. И вира, как я полагаю, обещает быть немалой. Денег таких у меня нет. И так как иной возможности заработать, кроме как уничтожение тварей я не имею, мне наверняка присудят службу на границе с пятном или дикими землями. А дело это нескорое.

— Вот вы о чём. Не беспокойтесь на этот счёт. Сотрудничайте с дознатчиком, будьте откровенны, а вопрос с вирой я решу.

— При всём уважении, ваша светлость, но это мой долг.

— А если я ссужу вас, вы примите такую помощь?

— И каков рост?

— Я не даю деньги в рост. Если хотите так уж показать свою независимость, могу предложить вам обратиться за кредитованием в Царский или Орловский банк. Готов выступить вашим поручителем. Но в любом случае, ни о какой службе на границе не может быть и речи.

— Был бы вам признателен, ваша светлость, если вы согласитесь стать моим поручителем, — принял я решение.

— Даже так, — хмыкнул он, как мне показалось со смесью любопытства и одобрения. — И в какой банк вы желаете обратиться?

— В Царский.

— Так и порешим, — поднялся князь, и протянул мне руку.

Признаться я удивился. Плевать, что я теперь по факту его зять. Он припёр меня к стенке и попросту не оставил выбора, и вдруг такой жест, протягивает руку как равному, и ещё улыбается… Как-то по доброму, тепло, хотя и вижу я в ней лёгкую грустинку. Без понятия с чего мне всё это привиделось, но вот так оно в моём понимании.

Я ответил на рукопожатие, как оказалось крепкое, по настоящему мужское и ладонь у его светлости жёсткая, мозолистая. А князюшка не манкирует фехтованием и регулярно занимается. Причём шпага таких мозолей не оставляет, это однозначно меч. Есть отличия, знаете ли.

После того как Зарецкий ушёл всё тут же пришло в движение. Сутки меня никто не трогал, словно не знали как подступиться, а тут сразу же оживились. Для начала вызвали к дознавателю, где тот потребовал, чтобы я открыл портал к месту где укрыты трупы татей. Я не видел смысла скрывать это, потому что формула нет тела, нет дела, в этом случае не работала. У полиции хватало свидетельских показаний.

При этом рядом со мной находился княжеский стряпчий, то есть, адвокат, который отслеживал все перипетии дела. А уже через два часа, сопроводил меня на выход из Полицейского приказа с предписанием не покидать пределы Китай-города. До окончания разбирательства находиться мне дозволялось только в пансионе, трактире, который я сам же и назвал, или университете…

— Ольга Платоновна, позвольте мне засвидетельствовать своё почтение, — подошёл я к княжне, стоявшей у окна в неизменном сопровождении боярышень Гагиной и Рокотовой, которых я так же приветствовал, — Ирина Ивановна, Вера Павловна.

— Здравствуйте, Никита Григорьевич, — поздоровалась княжна.

При этом она была весьма любезна и улыбалась совершенно открыто. Да ещё и протянула мне ручку, к которой я приложился, как впрочем и к ручкам боярышень. Ну ни дать ни взять, сама благосклонность. Вот так глянешь со стороны и покажется, что скорее она оказывает мне внимание, а не наоборот.

Я взглянул ей в глаза, чтобы увидеть в них ответ на свой вопрос, но они излучали ровно то, что она сейчас и изображала. К слову, на нас уже оглядываются проходящие мимо студенты. Одни понимающе улыбаются, другие осуждающе ухмыляются, третьи с трудом скрывают зависть и раздражение, причём как девицы, так и парни.

— У вас есть планы на сегодняшний вечер? — спросила Ольга.

— Кроме учёбы, иных планов не имею.

— В таком случае батюшка хотел пригласить вас на ужин. В девять вечера.

— Увы, Ольга Платоновна, но я не могу покинуть пределы Китай-города до окончания полицейского разбирательства.

— Полагаю, что Спиридон Яковлевич без труда решит вопрос с разрешением. Так что, ожидаем вас к ужину.

— В таком случае я непременно буду, ваша светлость.

Я не спешил откланиваться, потому что большая перемена ещё не закончилась. Напротив, пригласил девиц посетить кофейню, что напротив университета, благо время ещё позволяло. Ольга приняла приглашение, мало того, ещё и под руку меня взяла. Всего лишь несколько дней назад она позволяла себе подобное лишь с княжичем Каменецким.

Я поймал на себе явно враждебный взгляд боярича Власова, с которым уже имел честь скрестить клинки. Именно, что честь, потому что за ним нечестной игры во время поединка не приметил. Ему явно было не по нраву то, с какой лёгкостью Ольга забыла погибшего суженного и его то ли товарища, то ли патрона.

Похоже придётся опять драться на дуэли. А может следует и ждать удара в спину. В прошлый раз он проиграл мне слишком легко, чтобы пребывать в