4.3. Социальная структура по археологическим данным

Новая общественная структура в письменных источниках фиксируется лишь в XI в., уже в сложившемся виде. Динамику ее формирования в IX–X вв. можно представить только на основе археологических данных. Соотношение этих данных для разных Скандинавских стран будет различным. В Норвегии (а именно исландско-норвежские письменные памятники составляют основной фонд древнесеверных исторических источников) наиболее детально изучен процесс сельского расселения (Olsen, 1928; Petersen, 1933–1936; Hagen, 1953; Møllerop, 1957; Rønneseth, 1966). Изданы материалы норвежского «вика», Каупанга-Скирингссаля (Blindheim, Tollness, 1972), однако сам этот центр значительно менее репрезентативен, чем шведская Бирка или датский Хедебю. Всемирно известные «королевские курганы» с погребениями в кораблях (Усеберг, Гокстад, Туне) (Brøgger et al., 1917–1927; Nicolaysen, 1882; Shetelig, 1917) дают важный материал для истории королевской династии Вестфольдингов (Brøgger, 1916). Массовые норвежские погребения изучены значительно менее систематично (Shetelig, 1912). В последние десятилетия, в связи с тысячелетним юбилеем со времени основания (997–1997), широкие исследования и публикации выполнены по материалам «Нидароса» поздней эпохи викингов – современного Тронхейма, «сакральной столицы» средневековой Норвегии, «Города Олава Святого» (Lunde, 1977; Christophersen, 1987; Christophersen et al., 1989). Таким образом, норвежские памятники позволяют детально проследить формирование усадебной системы, характеризующей положение бондов и в IX–XI вв. сравнительно стабильной, дают яркие, во многом уникальные данные о погребальном обряде высшей знати «ранней эпохи викингов» и позволяют исследовать становление «королевского города» (как и более раннего, архаического «города старшего типа», вика), однако эти данные необходимо рассматривать в более широком контексте.

Рис. 31. Погребения типа А.

Разрез и план кургана, погребальный инвентарь

Такой контекст для эпохи викингов создают прежде всего материалы крупнейшего в Скандинавии могильника эпохи викингов, городских и пригородных кладбищ и курганных полей шведского торгового центра IX–X вв. Бирки (Arbman, 1943). Их анализ на фоне всей совокупности древностей Швеции (Stenberger, 1964) позволяет выделить некоторые общие закономерности развития погребального обряда и стоящих за ним социальных изменений (Лебедев, 1977а; Gräslund, 1980).

Заполняя наиболее проблематичный отрезок времени: IX – первую половину X в., материалы Бирки выступают основой для систематики более поздних и сложных для интерпретации памятников Швеции: рунических камней XI в., топонимии, королевских усадеб и таких «королевских городов», как Сигтуна конца Х – ХII вв. (Hуenstrand, 1988; Larsson, 1990; Tesch, 1989; Johnsson, Malmer, 1990).

Рис. 32. Погребения типа В. План и разрез кургана, погребальный инвентарь

Древности Дании, систематизированные в сводной работе Й. Брёндстеда, стали в 1980–1990-х гг. объектом новаторских исследований датского археолога К. Рандсборга, результат которых – реконструкция социально-экономических аспектов процесса образования Датского государства; выход державы датских конунгов конца X в. на европейскую политическую арену во многом предопределил завершение «переходной», от варварской эпохи к Средневековью, скандинавской эпохи викингов (Brøndsted, 1963; Randsborg, 1980, 1981a, b, c, 1991).

Массовые социально-политические процессы Скандинавии эпохи викингов, изменения общественной структуры, производные от базисных социально-экономических, наиболее детально могут быть восстановлены по изменениям системы взаимосвязанных типов и вариантов погребального обряда, скандинавского ансамбля некрополя. В монографии 1985 г. автором этих строк были подведены итоги такого рода исследования, основанного на материалах Бирки, шведских могильников «вендельского периода» (действовавших и в течение эпохи викингов), норвежских погребений в ладье (на основе фундаментальной сводной работы М. Мюллера-Вилле), ряда датских погребальных памятников (Лебедев, 1970, 1974, 1977а, 1982, 1985; Arbman, 1943; Arne, 1914, 1931, 1934; Müller-Wille, 1970; Vendeltid, 1980).

Рис. 33. Погребения типа С. Разрез и план кургана, погребальный инвентарь (справа внизу – разрез и план безынвентарного погребения)

Типы погребального ритуала, восстановленные по материальным остаткам «археологических комплексов», отражают эволюцию определенных социальных норм, конституирующих те или иные общественные группы (Лебедев, 1977а) (рис. 30).

Ансамбль некрополя скандинавов эпохи викингов объединяет несколько разновидностей более или менее массовых (статистически характеризуемых) вариантов и типов обряда; кремации – типа А (в урне); В (в ладье); С (без урны, на кострище); ингумации – типа D1 (в грунтовой могиле, в гробу); в погребальных камерах (типы D2, Е, F); в ладье (производный от вендельского обряда Vt тип Bg и подкурганные погребения типа Nt). Каждый тип и вариант обряда характеризуется особым набором признаков, относящихся к виду погребения (кремация – ингумация), способу захоронения (в урне, гробу, камере и т. д.), конструкции погребального сооружения (размеры и структура насыпи, грунтовой могилы), составу и размещению погребального инвентаря (рис. 31–34).

Материальные признаки (артефакты), наблюдаемые археологами, есть не что иное, как результат целенаправленных действий («ступеней ритуала»). Состав, последовательность и количество этих действий (и признаков) позволяет, во‑первых, связать типологически родственные варианты обряда в цепочки типов; во‑вторых, определить тенденции их развития (усложнение или упрощение ритуала); в‑третьих, выделить хронологические пласты, отражающие изменение социальных норм в раннюю, среднюю и позднюю эпоху викингов (табл. 5; рис. 35).

За пределами рассматриваемой совокупности погребальных памятников остаются «королевские курганы» Норвегии, сосредоточенные главным образом на юге страны и связанные единым ритуалом в особую типологическую группу «погребений в корабле» типа Sg. Эти комплексы следует рассмотреть каждый в отдельности (рис. 36).

Гуннарсхауг (или Сторхауген) в Рогаланде, самое раннее из погребений типа Sg (VIII в.). Под курганом высотой 6 м, диаметром 40 м, в яме длиной более 20 м находился корабль, ориентированный с севера на юг. Вокруг корабля – защитная каменная кладка. В средней части судна устроена погребальная камера; среди разнообразных вещей – богатое оружие.

Грёнхауг (там же, поблизости) – разграбленный курган аналогичной конструкции: оба, видимо, связаны с династией местных конунгов, одному из которых, противнику Харальда Прекрасноволосого, народная молва и приписывает «курган Гуннара», Гуннарсхауг (Müller-Wille, 1970: 67–79).

Усеберг в Вестфольде (дата по С14 760 ± 60). Курган высотой 6 м, диаметром 44 м; корабль в основании насыпи перекрыт защитной каменной кладкой. В средней части судна – погребальная камера с захоронением двух женщин (около 30 и около 60 лет). Погребение сопровождали захоронения 14 лошадей, четырех собак и быка. Исключительно богатый сопроводительный инвентарь включает деревянные резные кровати, кухонную утварь, сундуки и бадьи, постели, украшения, ручной ткацкий станок, украшенные резьбой сани и четырехколесную повозку. Этот курган приписывают Асе, дочери конунга фюлька Агдир, Харальда Рыжебородого, жене конунга Вестфольда Гудреда Великолепного, матери конунга Хальвдана Черного, бабке Харальда Прекрасноволосого.

Рис. 34. Погребения типа D1 (христианские ингумации). Таблица взаимной сопряженности признаков по коэффициенту Q, план могилы, погребальный инвентарь

Гокстад в Вестфольде, середина – вторая половина IX в. Курган высотой 5 м, диаметром до 50 м скрывал яму, в которой находился корабль длиной 20 м, ориентированный с севера на юг. В средней части – погребальная камера, в древности разграбленная. По бортам висело 32 щита, вдоль бортов – костяки 12 лошадей и шести собак. Сохранившийся в камере скелет высокого мужчины (рост 178 см), страдавшего хроническим суставным ревматизмом, идентифицируют с конунгом Олавом Гейрстадальфом, сводным братом и соправителем Хальвдана Черного (по Снорри, он был высокого роста и умер от «болезни ноги» – Сага об