их распоряжении. В-третьих, этим изъятием королевская власть существенно сужала возможности военной деятельности бондов, и прежде всего – дружин викингов (базировавшихся в конечном счете на ресурсах бондов и частично – родоплеменной знати); ограничивались и возможности поставленного под государственный контроль, превращавшегося в воинскую повинность народного ополчения – ледунга. В-четвертых, по мере развития этих процессов и стимулированной ими имущественной дифференциации бондов прогрессировала коммутация ледунга, который в XII–XIII вв. превратился (в Дании – полностью, в Норвегии и Швеции – частично) в денежный государственный налог.

Разрушая таким образом традиционную племенную структуру (свободные общинники – знать), конунги формировали новый господствующий слой, скандинавский феодальный класс. Специфика этой общественной группы в Северной Европе заключалась в том, что вплоть до XIII в. сохранялась тесная консолидация феодалов вокруг короля. «Основная часть господствующего класса составляла hirð – дружину, свиту короля; в нее включались и служилые люди, которые сидели в своих владениях и вейцлах» (Гуревич, 1967: 149).

Королевская дружина, хирд, первоначально называлась просто lið, а члены ее – menn, fjólmenn или húskarlar («люди», «бойцы», «домочадцы, дворовые»). Специализированный термин hirð (шв. grið) на датских рунических камнях известен с X в. (Мельникова, 1977а: 188, 195; Randsborg, 1980: 22). Распространяется и производное от него hirðmenn (наряду с более употребительным húskarlar, в значении «дружинники», в Дании – hemtegi).

Дружинников, подчиненных ярлам и херсирам, посаженным по фюлькам конунгом Харальдом Прекрасноволосым, Снорри называет hermenn (Haralds saga ins hárfagra, 6); этот термин позднее стал названием рыцарского сословия в Дании (Кан, 1980: 35). Дружина Харальда Сурового в «Хеймскрингле» названа sveit, свита (Haralds saga Sigurdarsonar, 49); в «Хирдскра» от близкого корня sveinn (парень, юноша) образованы названия дружинников разных рангов: skutilsveinar, kertilsveinar. Так же в XIII в. назывались вооруженные вассалы в феодальной Швеции: svenæ til vapn (калька лат. armiger, milites – «вооруженные», дословно «свейны с оружием») возглавляли собственные дружины и сами были конными рыцарями (Ковалевский, 1977: 159). В связи с завершением феодальной стратификации, созданием конного рыцарского войска, вооруженного по западноевропейским нормам, раннефеодальная титулатура вытесняется новыми терминами: herreman – господин, воинствующий господин – в Дании, frælse, hofmæn – освобожденный (от налогов) дворянин – в Швеции, riddari (нем. заимств. рыцарь – Ritter, всадник) – в Норвегии (Кан, 1980: 35; Ковалевский, 1977: 161; Гуревич, 1977: 211).

Наряду с основой формирующегося рыцарства (в XIII–XIV вв. пополненного слоем одальманов-вотчинников) в составе хирда подготавливались кадры королевской администрации; получая от конунга вейцлы на свое содержание, они со временем составили среднее звено феодальной иерархии: правители областей landhyrde (в Дании) (Randsborg, 1980: 23); управители в королевских поместьях – bryti, ármaðr, следившие за охраной порядка, сбором штрафов, устройством пиров для конунга; сходные функции выполнял umboðsmaðr (древнерусское «ябетник»), управляющий поместьем, в котором владелец постоянно не проживал (F., XIV, I).

Опираясь на выделенный из дружины раннефеодальный государственный аппарат – брюти, арманов, лендрманов, распоряжаясь значительными средствами королевского домена и выросшими из племенных приношений фискальными поступлениями, располагая постоянной и квалифицированной военной силой, конунг мог успешно решить задачу соглашения с tignir menn, знатью. Сохраняя старые титулы ярлов, херсиров, хёвдингов (а порою, по воле конунга, и меняя социальный статус), они превращались в королевских ленников, получая иной раз прежний, традиционный объем прав, но с обязанностью выставлять конунгу войско и выплачивать дань.

Основное, среднее звено вассальной иерархии, непосредственно связывавшее конунга с податным населением области, округа (херада), – лендрман. Звание lendrmaðr впервые появляется в скальдической поэзии в первой половине XI в. (Гуревич, 1967: 137, 250); Сигват Тордарсон (ок. 1038 г.) называет лендрманов greifar – графы, этим заимствованием (нем. Graf) словно подчеркивая феодальный характер нового титула. Источником власти лендрмана было королевское пожалование: lends manns rétt – «право лендрмана, полученное от конунга» – включало lén ok yfirsökn – «лен (вейцлу) и управление», прежде всего – сбор в свою пользу податей, landskyld, до пожалования причитавшихся конунгу. Лендрман был обязан предоставлять конунгу определенное количество воинов, содержать их за счет получаемой вейцлы, а при сборе ледунга – руководить народным ополчением. По нормам XIII в. лендрману подчинялось 40 дружинников, húskarlar (Hirðskrá, 35).

Дискуссия о численности лендрманов «Хирдскра» (сопоставляемых с западноевропейскими баронами) длится более ста лет; их количество в Норвегии определяли в пределах от 20–30 до 120 человек. Ведущий отечественный исследователь скандинавского Средневековья А. Я. Гуревич, основываясь на собственном анализе письменных данных, полагает, что количество королевских вассалов было, безусловно, больше трех десятков, и если и не достигало 120, то «во всяком случае, оно было довольно значительно» (Гуревич, 1967: 138). Можно допустить, что в Норвегии XI–XIII вв. одновременно функционировали 60–70 лендрманов, управлявших 2500–3000 дружинниками (при численности ледунга в 12–13 тыс.). Аналогичные отношения для Швеции дадут ту же картину (12 тыс. – ледунг, следовательно, около 3 тыс. дружинников при 60–70 лендрманах). В Дании соответствующие показатели – в три раза больше (35 тыс., 9 тыс. и 250 человек). При этом общая численность датского «королевского войска» (9 тыс.) совпадает с предельной вместимостью королевских крепостей, так называемых «лагерей викингов» конца X в. (Аггерсборг – 3000–5000 воинов, Треллеборг, Фюркат и Ноннеберг – по 1000–1500 воинов). Общая численность вооруженного феодального класса Норвегии, Швеции и Дании не превышает 12–15 тыс., из них не более 400 – лендрманы, находящиеся в вассальной зависимости от конунга, а остальные – воины-профессионалы, дружинники, состоящие на службе у лендрманов.

В первой половине XI в. в основном завершилось формирование этой раннефеодальной общественной структуры во всех Скандинавских странах. Данные средневековых письменных памятников в сочетании со сравнительно многочисленными руническими надписями эпохи викингов позволяют констатировать, что к этому времени конунги добиваются единовластного контроля над территорией своих стран; подчиняют и в значительной мере перестраивают административную структуру; обеспечивают регулярное поступление налогов, платежей и повинностей, выступающих в виде начальной формы феодальной эксплуатации; создают иерархически организованную военную силу и обеспечивают ее частью изымаемого у бондов общественного продукта.

Сложившаяся в конце IX – первой половине XI в. общественная система представляет собою особый, отмеченный еще К. Марксом, вариант феодального строя, характеризующийся ленами, состоящими только из дани; исследования советских ученых середины – второй половины XX в., основанные на парадигме историко-материалистической школы, подтвердили справедливость и обоснованность этой характеристики (Фроянов, 1974: 9–12, 87–99; 1980: 52–53, Marx, 1899: 76).

Созданный на этой основе феодальный класс был немногочисленным по сравнению с воинскими контингентами ледунга или «движения викингов». 12–15 тыс. профессиональных воинов, обеспеченных королевскими вейцлами, не в состоянии были успешно продолжить экспансию викингов, да и не слишком нуждались в завоеваниях, в изнурительной борьбе с рыцарством других стран. Для решения же внутриполитических задач этих сил было вполне достаточно.

Рис. 30. Ансамбль некрополя скандинавов эпохи викингов. Погребения по обряду кремации в Бирке (Швеция). Взаимная сопряженность археологических признаков – материальных характеристик погребальных комплексов, выявляющая группировку погребений по типам обряда. Связи