Онлайн
библиотека книг
Книги онлайн » Медицина » Гордиев узел сексологии (Полемические заметки об однополом влечении) - Михаил Меерович Бейлькин

Шрифт:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 74 75 76 77 78 79 80 81 82 ... 140
Перейти на страницу:
нарушена способность различия собственных переживаний и реальных событий; отмечается склонность к такой интерпретации мира, когда желаемое принимается за действительное”.

Фантастическая зловещая игра была выражением основной черты характера Г., его нарциссизма. Этим термином, восходящим к имени самовлюблённого героя греческого мифа, Фрейд подчеркнул отстранённость нарциссических психопатов от остальных людей. Окружающий мир интересует их лишь как продолжение их самих или неинтересен им вовсе. Если для самоутверждения и компенсации комплекса неполноценности “нарцисс” решит кого–то убить (разумеется, слабого и беззащитного), то сделает это без малейших угрызений совести.

Своей нарциссической холодностью Г. поразил даже много повидавшего в своей практике следователя, участвовавшего в аресте. Когда за ним пришли, Г. сидел за обеденным столом. Не изменившись в лице, он холодно и спокойно попросил: “Можно, я доем апельсин? А то мне в камере его не дадут”. Это была не просто бравада. Таково уж бесчувствие психопата, считающего себя центром мироздания и не способного воспринять масштабы действительного соотношения между его Я и окружающим миром.

Такой тип садистов Фромм не зря назвал некрофильским. Обычный садист нуждается в трепещущей и смертельно напуганной, но живой жертве. Некрофил же получает полное наслаждение от мертвеца. Уж от него–то никакой критики в свой адрес (в том числе по поводу сексуальной несостоятельности) не услышишь наверняка.

Страшно, когда садисты получают неограниченную возможность мучить и убивать. Это продемонстрировали фашисты, как рядовые палачи, так и вожди Рейха во главе с некрофилом Гитлером. Своими кровавыми “подвигами” прославились и садисты времён эпохи Возрождения. Среди них были душевно больные люди и психопаты. Они оправдывали свой садизм ссылками на философию гедонизма, утверждая при этом, что наслаждением должны пользоваться лишь сильные личности, которым всё позволено. Позорным и жутким был “беспредел”, чинимый Иваном Грозным (царь был, конечно, психически больным человеком). Он лично пытал заключённых в своих застенках, наслаждаясь их муками. Царь приказывал убивать и грабить население русских городов (Новгорода, например). Что уж тут говорить о зверски замученных жителях населённых пунктов, захваченных в ходе военных действий (таких, как город Полоцк, где он приказал вырезать всех евреев)? Он заставил своего любовника Федю зарезать в его присутствии собственного отца — боярина Алексея Басманова. Меньшие доказательства любви к своей персоне царя не устраивали! Кстати, когда Фёдор был ещё в фаворе, он пожаловался своему царственному любовнику на гомофобные замечания в его адрес, сделанные воеводой князем Овчининым. Царь не замедлил с наказанием обидчика своего любимца. Князя пригласили на царский пир и подпоили, а затем по приглашению Грозного он спустился в винный подвал. Там воеводу и задушили царские псари.

Важно заметить, что сочетание органических поражений головного мозга с болезнетворным воспитанием, полученным в условиях авторитарной семьи (подавление личности ребёнка при дефиците родительской любви), формирует чрезвычайно уродливый характер, свойственный так называемым серийным убийцам. Психологический портрет такого подростка–некрофила, не успевшего, к счастью, совершить убийства, даёт в своём очерке в “Комсомольской правде” журналист Олег Кармаза:

«С ним можно долго разговаривать о музыке, о внеземных цивилизациях, о чём–то высоком и сентиментальном. Однако разговор может прерваться неожиданным вопросом вроде: “Как ты думаешь, курицу можно трахнуть?” Пока ты обдумываешь, как бы поделикатнее ответить, беседа снова может плавно перетечь в русло оценки творчества “Дип Пёпл” и “Автографа”».

Паша отличался не только своим сексуальным интересом к курам, но ненавистью к кошкам. Эта аномалия появилась у него в 10 лет, когда он поймал маленького, голодного и жалобно пищавшего котёнка. “Его он хотел убить одним ударом. Но так почему–то не получилось. И тут Паша обалдел. От удовольствия. Или от возбуждения. Он даже взмок — это он хорошо помнит. Дальше всё пошло так, как и должно было пойти. В городе, где живёт Паша, он превратился для кошек в Шарикова № 1. Вскоре участь мурок постигла и семью ежей. Почему он их так ненавидит, Паша объясняет достаточно определённо: “Они не вписываются в мою эстетическую программу”. Суть программы, насколько я понял, в следующем: жить должны только те животные, которые красивы и миловидны. В Пашином, естественно, представлении. Всех остальных надо уничтожать.

Потом Паша случайно зашёл на городское кладбище. Там, рассказывает он: “Тихо, спокойно, птицы щебечут. Постоял минут пять, а потом вдруг злость откуда–то взялась на всё, и на покойников тоже. Лежат, думаю, гниют, воздух портят, да и землю тоже…”

В первый раз он сломал несколько крестов и свалил три гранитных памятника. “А потом, — как сообщает очерк, — Паша зачастил на кладбище, круша памятники десятками. А затем переключился на покойников, раскапывая свежие могилы и кромсая трупы. Со слов Паши, его душила постоянная злоба. “Хотелось кого–то резать, бить. А покойники — с ними что хочешь делать можно. А потом интересно было, как они разлагаться начинают — сразу или постепенно”. Дело кончилось тем, что Пашу передали под наблюдение психиатров. Как пишет Олег Кармаза: «Те дают ему медикаменты и уверяют, что с ним будет всё в порядке. По словам матери Паши, таблетки ему действительно помогают. Но стоит только сделать пропуск в их приёме, как у него “появляется странный блеск в глазах, он черствеет, становится жёстким и непробиваемым”».

Таблетки таблетками, а злоба у подростка копится и может реализоваться в любой момент. «Кто–то из одноклассников выбил из–под него стул ради потехи. Все, как водится, посмеялись и разошлись. Но кто же знал, что Паша такое вряд ли забудет. “Я хочу его уничтожить, так чтобы тела даже не осталось, — сквозь зубы цедит он”».

Попытки совокупления с курами Паша пока забросил. Теперь появилось влечение к женщинам. “Мне в последнее время женщины стали сниться, я их раздеваю, бью… Попробовать жутко хочется”. Таков этот особый подвид садизма — некрофилия — влечение к трупам и к смерти, свойственное очень злобным людям, к тому же время от времени впадающим в приступы яростной агрессии.

По словам автора очерка, Паша “в смысле заболевания совершенно здоров. И это после длительного обследования подтвердили все без исключения врачи. Он не шизофреник”.

Версия журналиста о психическом здоровье Паши, мягко говоря, неубедительна. Тем более что автор сам же сообщает факты, способные объяснить особенности Пашиного характера. И на свет тот появился с родовой травмой. И с родительской любовью вышла осечка: “Ребёнком он был нежелательным — отсюда отношение к нему в первые два года. Строгий, даже суровый отец, в детстве часто сажал его на цепь, чтобы Паша не убежал гулять со “всякой шпаной”; на этой цепи Паша нередко сидел день, два, три. Мать однажды, было, заступилась за сына, но всё кончилось тем, что больше таких попыток она не делала”. В довершение всего, в

1 ... 74 75 76 77 78 79 80 81 82 ... 140
Перейти на страницу: