к цели. Мир сводит врагов – Шапочку с волками, волков с охотниками, порядок с хаосом, старое с новым, а дальше вражда превращается в непредсказуемую игру, в которой каждая сторона прекрасно осведомлена о партнерах и принимает их, ведь в доброй вселенной Веткиной и Нечаева не существует понятия «враг». Белые согласны играть с черными, и Красная Шапочка тоже знает, что ее сопровождают волки: кто же еще должен ее сопровождать. Трусливый охотник остается трусливым («Я не могу, у меня дети.– Если бы у вас были дети, вы бы не были трусом»), подлый пастушок – подлым. Лейттема соцреалистического кино – тема перевоспитания – терпит крах: не перевоспитывается никто, все остаются собой, только лица избавляются от масок.

Кинорежиссер Леонид Нечаев и Яна Поплавская, исполнительница роли Красной Шапочки

Итак, в сказке о новом пути Красной Шапочки с окончательной точностью обозначилась главная тема сказок Леонида Нечаева, в особенности тех из них, что поставлены по сценариям Инны Веткиной: поиск лица, характера, предназначения, своего, а не навязанного, понятого своим умом, а не с чужих слов, самоочищение от чужих и собственных иллюзий – путь к себе. Красной Шапочке, волкам и принцессе хватило на этот путь одного долгого-долгого дня. Другим героям вселенной Нечаева понадобилось больше времени. Тиму Талеру – три года.

Но раньше Тима Талера следует рассказать о Саньке Линеве, который появился между Буратино и Красной Шапочкой и остался единственным целиком реалистическим, ничуть не сказочным нечаевским героем.

От жанра сказки Нечаев отвлекался четырежды: в 1976 году поставил взрослый фильм о цирке «Эквилибрист», в 1979-м чудный детский фильм «Примите телеграмму в долг», потом в 1980-м музыкальную экранизацию Мольера «Мнимый больной» и в 1987 году усталую взрослую драму «Репетитор». В немузыкальном кино для взрослых зрителей Нечаев был беспомощен, как ученик, которому неинтересно. Чтобы совладать с фильмом для взрослых, ему нужна была хотя бы музыка и кроткое отступление от реалистической условности. Увы, это не спасло более поздний «Сверчок за очагом» по Диккенсу, где сохранилась, несмотря на немощность постановки, идиллическая, уже сентиментальная интонация. Но желчный «Мнимый больной» и нервная, совсем не детская, хоть и снятая по детской книге «Безумная Лори» были спасены только летучим музыкальным талантом режиссера. А вот детский кинофильм «Примите телеграмму в долг», в котором нет ни спасительной музыки, ни театральности, ни малейшей возможности сбежать от действительности, вышел таким же легким и мерцающим, как лучшие киносказки Нечаева. Работа с детьми, и правда, окрыляла его, и скромный фильм об одиноком мальчишке, увлеченном изобретательством, сделался вдохновенной драмой о судьбе художника.

Двенадцатилетний Саня Линев, живущий в деревне вместе с родителями, младшими братьями-близнецами и бабушкой, одержим мечтой о полете. Он конструирует летательный аппарат и пишет знаменитому академику письмо с вопросом об уникальном топливе для полета. В обыденном деревенском мире его мечта никому не понятна и для всех глупа: для родителей, сбросивших на него заботу о близнецах, для бездельных ровесников и дачников-обывателей. Непохожий на них, случайный Санька их не замечает, а когда с ними приходится сталкиваться – обезвреживает их назойливую заурядность отзывчивостью, увлеченностью и остроумием, и мир мгновенно становится легче. Все верно: сюжет создан еще оттепельным конфликтом индивидуальности и заурядности, идеализма и «мещанства».

По версии редакторов фильм гораздо прозаичнее. Из аннотации:

«Во время всех этих и еще многих невообразимых катавасий Саньке Линеву удается проявить себя вполне смышленым, технически и нравственно подкованным человеком, его забавные действия и поступки вызывают у нас поощрительную улыбку… Автор деликатно, ненавязчиво предлагает нам заглянуть во внутренний мир подростка, посочувствовать его неудачам, порадоваться за одержанные им нравственные победы на терновом пути самопостижения»118.

Сценарий написан Анатолием Усовым, драматургом дебютного фильма Михаила Пташука «Про Витю, про Машу и морскую пехоту». Пташук и должен был ставить фильм о Саньке Линеве, и по версии первого, назначенного режиссера, фильм вовсе не о самопостижении, а, наоборот, о целенаправленности человека. Заявка на литературный сценарий поступила на киностудию в августе 1975 года и вызвала сомнения, которые при внимательном взгляде вновь оказываются мировоззренческими:

«Туров (кинорежиссер Виктор Туров): Заявка – пока эскиз прозаического произведения, а не драматического. О чем, на чем и как это будет, я не понял, не ощущаю и не вижу. И не понимаю Пташука, который согласился терять год жизни ради фильма, который еще неизвестно каким получится. Против чего ты хочешь бороться? Что тебе мешает жить? Что значит целенаправленность? Ведь у мальчика мы ничего не глушим, не отнимаем. Сейчас доступ информации во все уголки беспрепятственен. Это же не первые годы после войны.

Усов (кинодраматург Анатолий Усов): Самое главное – это характер. Я хочу поднять сценарий до уровня притчи об одержимом»119.

Характер Саньки Линева, в заявке названного Тоником, был еще сырой и полный банальностей: он был лопухом, недалеким, но сметливым деревенским пацаном, со своеобразной повадкой и говорком («Рази это горючее? Рази это октановое число?»). Как раз таким, как герой более поздней теленовеллы «Аистенок», поставленной на Белорусском телевидении: там деревенский мальчишка тоже одержим идеей полета, и вся деревня сочувствует его безнадежному стремлению и сбегается посмотреть на его падение. Возможно, и неприятный юмор держался на сатирическом контрасте невежества героя и его одержимости сложными, не по уму, идеями. История Саньки, еще полная авторского недоверия, вызывала опасения у всех, кто соприкасался с фильмом. Аркадий Кулешов, например, не заметил в литературном сценарии ничего стоящего: «Захапленне падлетка тэхнікай – яшчэ не гаворыць за тое, што на гэтую тэму нада пісаць чарговы сцэнарый. Фільмаў аб такой пашыранай з’яве глядач наш пабачыў шмат. Таму тэма вынаходца-падлетка павінна адкрыць нам нешта новае, сваё»120. Но Аркадий Кулешов был известен осторожными и скептическими отзывами о сценариях, и можно догадаться, что сценарий был не так уж плох.

На обсуждении третьего варианта сценария в сентябре 1976 года, спустя почти год после отзыва Кулешова, сюжет произвел несравнимо лучшее впечатление и заслужил невероятный отзыв редактора Самсона Полякова: «Это лучший детский сценарий, когда-либо бывший на «Беларусьфильме»121. Наконец, на третьем варианте фильм включили в тематический план на 1978 год, а Главная сценарно-редакционная комиссия по художественным фильмам Госкино СССР дала такие добрые советы, что можно и впрямь поверить, будто это лучший детский сценарий не только на «Беларусьфильме», но и во всем советском кино: «В процессе дальнейшей работы нужно сократить количество драк Саньки Линева с хулиганами, изъять его избиение в сцене разгрома дота. Точнее следует выверить позиции взрослых по отношению к Саньке. В фильме должна ощущаться атмосфера доброжелательности к поступкам героя»122. На языке Госкино это означало, что