– Офицер Син? Точнее, просто Син. С вас, а точнее, с тебя было снято звание офицера за потерю отряда. Я понятно излагаю суть дела?

Это изрёк не кто иной, как сам Фавэр. Если другие в этот момент корчились от страха, он чувствовал себя прекрасно, окружённый ореолом светлой энергии.

– Каким образом мой отряд погиб?!

– Не надо так на меня вопить. Я не покидал этого дворца. – Фавэр поднялся с трона, привычно сложил руки за спиной и начал расхаживать взад-вперёд с загадочной улыбкой, а затем вдруг застыл. Его улыбка стала шире, когда он медленно с расстановкой пояснил: – Это ты не рассчитал удар по Вирзе и прикончил собственный эвакуированный отряд в соседней местности. Ты – чудовище, призванное убивать, Син. Стоило этого ожидать, но я надеялся, что офицер армии Скидана способен управлять своей энергией хотя бы в той степени, чтобы случайно не прикончить целый корпус союзников. Однако это война, и я отдал приказ по зачистке Вирзы, поэтому тебя не казнят. Ты продолжишь свою службу, хоть и уже в звании солдата. И будешь каждое утро отчитываться перед командованием о своих успехах на фронте. Что ни говори, хоть ты и убил около сотни наших солдат, но противников было больше двух тысяч. А это действительно… поможет нам сдвинуться с мёртвой точки в наступлении и очистить территорию Скидана от дарвельцев до конца жаркого времени. Молодец, Син! Не волнуйся, твои бойцы бы тебя поняли. Цель была достигнута, а мой приказ выполнен. Так что я не держу на тебя зла. Ну а теперь…

Фавэр вернулся на своё место на троне, взмахнул рукой в направлении Сина и, так легко приподняв его от земли, резко швырнул прямо в двери.

– Убирайся и не порть аристократам Фавэры и самому высшему сурии эрду Фавэру праздник.

* * *

Очередная глухая ночь. Во тьме не было слышно ни голосов людей, ни пения насекомых, ни криков ночных птиц. Только тишь обволокла собой предместья Фавэры. На чистом небе тёплого сезона застыли две прилипшие друг к другу звезды, похожие на плоды снежноягодника.

Они и освещали дорогу военному советнику Скидана, сурии Вильне. За несколько месяцев войны, с тех пор как под её начало попал Син, она сумела переодеться из простых офицерских одежд в яркий атлас и крепкие позолоченные доспехи.

Но это не сделало её счастливее. Наоборот, сейчас она была так встревожена, что не могла управиться с простейшим заклинанием – огненной свечой. Поэтому путь ей освещало лишь чистое ночное небо, пока она, ругаясь под нос и спотыкаясь, брела по тропке между развалившихся хибар.

Вильна научилась различать следы Сина. Тем более что сейчас они поистине были зловещими – арцентка прямо чувствовала, как от самой земли, где он прошёл, поднимаются неприятные испарения.

«Вильна, ты должна признать, что не добилась бы таких успехов без Сина. Ты бы так и осталась офицером без звания, если бы не он. Даже если мои навыки и стратегия не так уж и плохи, но должность военного советника… В лучшем случае я получила бы её лет через десять. Все мои достижения… ничего не стоят. И мой отряд…»

Арцентка застыла, стиснув кулаки. Она сжала челюсти так сильно, что захрустели зубы.

– Фавэр поплатится за всё.

Вильна смогла отыскать Сина ближе к рассвету. В одном захудалом трактире он напивался и сорил золотом. Из-за того, что выпивка не позволяла ему как следует контролировать энергию, другие посетители заведения разбежались, и Син остался один на один с хозяином трактира, простым человеком, который не гнушался подливать риру, несмотря на гнетущую атмосферу.

Наверное, к тому моменту, когда Вильна ворвалась в трактир, хозяин ободрал Сина на свою годовую выручку.

– Пойдём, – хмуро, но строго сказала она, коснувшись плеча Сина.

Рир сидел в обнимку с кружкой эля, скрючившись за столом. Хоть Син и прятался под тканью плаща, но Вильна всё равно смогла разглядеть, что он больше не носил ни офицерских, ни богатых одежд сурии. Син облачился в обыкновенные чёрные штаны, рубаху и старые потрёпанные сапоги с плащом.

– Вызвали на фронт? – сухо отозвался он, не сводя глаз с краёв кружки.

– Верно. Пойдём пройдёмся, я хочу поговорить, – протянула Вильна, внимательно наблюдая за риром.

Со скрипом отодвинулся стул. Син молча поднялся и послушно последовал за арценткой, но взгляд его был прикован к полу.

Пока они пробирались по пустым заросшим улочкам, рир не произносил ни слова. Но стоило им зайти в небольшой перелесок, как Вильна остановилась и, взяв себя в руки, громко заговорила:

– Син, я понимаю, что тебе сейчас нелегко. Твои товарищи погибли, и ты…

– Нет, Вильна. Это я их убил, – медленно и чётко сказал Син.

– Это не так. Фавэр должен был позаботиться о том, чтобы наши войска отступили от Вирзы, прежде чем отдавать команду о нанесении удара. Син, ты правда считаешь себя единственным, кто может наносить удары по площади? Думаешь, твои товарищи – единственные, кто погиб по вине Фавэра? Ты – не исчадие бездны, ты – обычный солдат, который исполнял приказ главнокомандующего. Ты был в неведении, тебе никто не сказал об этом. Знай ты, что они ещё там, ты бы ни за что не нанёс удар, поэтому я не считаю, что…

– Вильна! Как много человек может совершить ошибок? Как часто он может оставаться… «в неведении»? Быть… обманутым? В какой момент из обычного доверчивого глупца он превращается в убийцу? Сколько крови должно оказаться на моих руках, чтобы ты признала, что единственная причина их гибели – это я?

Его голос дрожал. В нём уже не было жалости. Только мука существования.

Син шагнул к Вильне, медленно подняв дрожащие почерневшие руки ладонями вверх. Он будто бы и молил о чём-то, просил о прощении.

– Должен ли я убить твоего отца, чтобы ты меня ненавидела? Должен ли я убить твоих друзей и товарищей? В какой же момент это станет моей виной, а не прихотью тех, кто мной воспользовался?

Вильна не знала ответа. Она ничего не могла ответить этому отчаявшемуся риру сейчас, но себе пообещала обязательно найти ответ на этот вопрос. Поэтому она просто приблизилась и обняла Сина, так же тепло, как когда-то давно, во времена их ученичества.

– Син, я не виню тебя. И даже если бы в Вирзе в тот момент был мой отец, я бы всё равно винила во всём Фавэра. На твоём месте мог оказаться любой другой