«Всем составам! По прибытии на станцию депонировать реверсный ключъ!»

Рядом был прикреплен деревянный колышек, очевидно, для этого самого реверсного ключа. Правда, сейчас колышек был свободен.

Антон скосил глаз на иностранца — тот увлеченно листал амбарную книгу, читая про себя и шевеля толстыми губами. Сейчас Антон мог поклясться, что он совершенно точно помнит, как рыжий возился у стола, пока внимание остальных было сосредоточено на неизвестно откуда взявшемся священном столбе. Вполне могло быть так, что неугомонный наследник стянул ключ с колышка. Хотя, зачем он ему сдался?

Бойкое поведение иностранного гражданина наводило на тревожные мысли. Не то чтобы на это были явные причины, но выглядел рыжий как-то уж слишком самодовольно. Он чуть ли не светился от восторга, как ребенок, которого безо всякого повода вдруг завалили подарками. При этом трудно было найти объяснение тому, что легкий акцент его по непонятным причинам испарился, словно его никогда не существовало.

Антон раскрыл брошенную иностранцем амбарную книгу. Каллиграфическим почерком с затейливыми росчерками и завитушками на титульной странице было выведено:

«Журналъ технической эксплоатаціи под надзором Станціонного Смотрителя Коллежского Регистратора Макария Чурилова».

— Это же прадед Феликса, — произнесла Надежда, подойдя поближе и рассмотрев надпись. — Макар Потапович Чурилов. Но почему он…

Антон лихорадочно принялся листать. Графа за графой, ветхие листы были заполнены цифрами и пометками, чаще всего непонятными, но даты и время в большинстве случаев были вполне различимы. В глаза бросились столбцы: «ПРИБЫТIЕ», «УБЫТIЕ», «ГРУЗ». Согласно журналу, «техническая эксплоатація» началась девятого сентября 1917 года, а последняя запись датировалась двадцать шестым апреля 1966 года. Получается, что так называемая станция действовала на протяжении почти пятидесяти лет. Но где же она сама? Откуда прибывают и убывают все эти поезда?

— Что-то я не пойму, — раздался раздраженный голос Богини. — Столб с каким-то богом нашли. Кучу хлама всякого… Что это за дыра? Куда идти? Мы же сдохнем здесь взаперти!

Уссольцев встрепенулся.

— Кажется, я понимаю, что вы имеете в виду, — озабоченно сказал он, оглядывая помещение.

Антон оторвался от журнала. Поглощенный чтением, он не сразу сообразил, о чем идет речь. А когда до него, наконец, дошло, то ему стало не до убытия и прибытия составов.

Кажется, кроме девчонки, никто из них не обратил внимания, что в комнате не хватает одной, но существенной детали. В помещении отсутствовали двери.

* * *

— Уважаемый Антон! — сварливым тоном обратился к нему иностранец. — И вправду, куда вы нас привели? Вами было гарантировано полноценное укрытие, а что здесь? Даже элементарные условия для проживания, и те отсутствуют! Не сомневаюсь, что это место представляет собой значительный интерес, но… как отсюда выйти?

Антон растерянно обвел глазами угрюмые стены. Никаких видимых глазу щелей, пазов, и вообще ничего даже отдаленно напоминающего дверь в комнате не было.

Похоже, что иностранец был совершенно прав.

Антон молча опустился на кушетку и так остался сидеть, сгорбившись и подперев подбородок кулаком. К сожалению, у него не было бороды, как у Уссольцева, чтобы хвататься за нее в таких случаях. Да и вряд ли так уж помогает эта идиотская привычка…

— Я уже начинаю сомневаться, — продолжал недовольный голос у него за спиной, — стоило ли бежать сюда сломя голову, чтобы оказаться в такой унизительной ситуации. Не лучше ли было остаться там, наверху?..

Антон запоздало подумал, что так и надо было сделать. Самое правильное было рыжего там бросить. Если бы тот и выжил во время штурма, то обязательно попал бы в психушку, пытаясь объяснить, куда делись остальные.

— Не судите опрометчиво, друг мой! — вступился за Антона историк. — Некоторый дискомфорт, который мы с вами здесь испытываем, не такая уж большая плата за эту чудесную возможность. Оглянитесь! Как бы там ни было, здесь все дышит историей! Каждый предмет, каждая мелочь, что тут находится, представляет музейную ценность, уж поверьте старому эксперту! — В его голосе звучала убежденность и заразительный энтузиазм. — Возьмите хоть эту мебель — на вид обычный стол, но каждая деталь, каждый гвоздь, каждый мазок лака таит в себе секреты старых мастеров. На самом деле это редчайшее произведение искусства!..

— Жрать я ее буду, эту вашу историю? — поинтересовалась Богиня. — Здесь даже воды напиться и той нет. Да тут хуже чем на киче! Там люди, телевизор, посылки разрешают. Оттуда хоть выйти можно… ну, когда срок отсидишь. А отсюда как?

Антон задумался над словами старого музейного работника. Секреты старых мастеров, значит? Но не слишком ли мы преувеличиваем возможности этих гермесиан? Не маги же они и не волшебники, в самом-то деле. Те загадки, что до сих пор встречались на их пути, удалось разгадать без особых трудностей. Ничего сверхчеловеческого в них не оказалось. Это же не нанороботы, не биополимеры, не квантовая физика, наконец. Обеспечить дом электричеством не бог весть какая задача, ведь законы постоянного тока не меняются веками. Вращающийся пол выглядит впечатляюще, но в его основе лежит та же классическая механика. Для современной инженерии устроить такой трюк вообще раз плюнуть, наверное.

Если здесь и существует какой-то секрет, то он находится в рамках привычных физических постулатов и человеческой логики. К тому же все эти тайные ходы, винтовые лестницы и комнаты без дверей чересчур напоминают театральную бутафорию, рассчитанную скорее на эффектность, чем на реальную защиту от вторжения.

Он представил за столом человека, того самого Макара Чурилова, коллежского регистратора и по совместительству смотрителя загадочной станции. Вот так он и сидел за столом, втянув в голову плечи, склонясь над зеленой столешницей, поскрипывая старинной перьевой ручкой, вписывая в «журнал технической эксплоатаціи» одному ему понятные знаки. Откуда этот Чурилов получал необходимую информацию? Кто и каким образом докладывал ему о поездах? Безо всякого сомнения, здесь должен существовать пункт связи. Он должен находиться рядом, буквально под рукой.

Задумавшись, Антон подошел к столу и разгладил ладонью потертый бархат. Изумрудная поверхность казалась идеально гладкой. Он взялся за края столешницы и сделал попытку ее приподнять. Ничего не произошло. Столешница крепко держалась на каркасе стола. Тогда он слегка надавил на край. Никакого результата.

Все молчали, провожая его действия недоуменными взглядами.

Антон нахмурился. Опустившись на корточки, он заглянул под стол снизу и постучал по деревянному коробу. Тот отозвался гулким пустотелым звуком.

Он вернулся к столешнице и принялся ее исследовать, на ощупь продвигаясь сантиметр за сантиметром. Внезапно его рука задержалась на округлой выпуклости у правого края. Он вдавил ее в стол, и в ту же секунду