— Ты враг моего отца! — грозно вымолвил Эгисф. — И это очень плохо тебя рекомендует!

— Правда состоит в том, — возразил Фиест, — что я и есть твой настоящий отец! Если бы боги хоть немного радели о справедливости, то не меня, а его следовало зарезать этим мечом.

— Ты лжешь! — гневно крикнул Эгисф и топнул ногой.

— Вокруг тебя полно лизоблюдов, которые могли бы подтвердить мои слова, — вздохнул Фиест, — но они никогда этого не сделают, потому что дрожат за свои шкуры! Однако ты можешь спросить у матери — она не посмеет тебе солгать!

— Хорошо! — промолвил царевич. — Я спрошу у нее! И если окажется, что ты врал, твоя смерть будет вдвое мучительней!

Эгисф поднялся в покои матери и без обиняков спросил у нее:

— Матушка! Ходит слух, что узник, запертый в подземелье нашего замка, приходится мне отцом! Это правда?

Пелопия задрожала от ужаса.

— Кто мог внушить тебе эту вздорную мысль, сынок? — воскликнула она. — Конечно же это не так! Твой отец Атрей!

Эгисф нахмурился.

— Видишь этот меч, матушка? — спросил он. — Царь дал его мне и велел убить пленника. Я иду исполнять его приказ. Если этот человек действительно мой отец, грех за его смерть ляжет на твою совесть!

Он развернулся и хотел выйти из комнаты.

— Нет! — закричала Пелопия. — Не делай этого! Знай! — Фиест был моим первым мужем, и ты на самом деле его сын!

Мальчик ничего не ответил. Он вновь сбежал в подвал и появился перед заключенным, который с трепетом ожидал решения своей судьбы.

— Ты сказал правду! — объявил он. — Теперь расскажи мне о себе, а я решу, что мне делать дальше.

Он уселся рядом с Фиестом, и тот поведал ему тягостную историю своей жизни. Когда старик замолк, Эгисф крепко пожал его руку.

— Я узнал достаточно! — промолвил он. — У нас с тобой одна кровь, отец, значит и судьба наша отныне должна быть общей!

Эгисф пошел к Атрею и объявил, что дело сделано. Царь несказанно обрадовался.

— Это очень хорошая новость, сынок! — сказал он, довольно потирая руки. — Нам следует возблагодарить богов за то, что они помогли нам взять вверх над нашим врагом!

— Делай так, как считаешь нужным! — согласился Эгисф.

Они отправились на берег моря, где Атрей приказал приготовить несколько быков для жертвы. И вот, в ту минуту, когда царь облачался в торжественные одежды, царевич неслышно приблизился к нему сзади и ударил мечом в спину.

— О боги! — воскликнул потрясенный Атрей. — Что ты делаешь?

— Я свожу с тобой счеты, дядя! — промолвил Эгисф. — И знаешь, о ком я сейчас думаю?

— Что ты несешь, несчастный? — кричал объятый ужасом Атрей. — Ты же убил меня!

— Я думаю о моих старших братьях, — продолжал царевич. — Тех, кого ты зарезал прямо в постели!

С этими словами он вонзил меч царю грудь, и тот упал на землю мертвый. Как и многие другие злодеи, Атрей стал жертвой собственных преступных происков. Ведь эти люди плетут сеть интриг, не взирая на людские законы и превращая в ничто божественные заповеди. Можно ли удивляться тому, что нередко они сами попадают в нее?

Когда весть об убийстве достигла столицы, народ освободил из заключения Фиеста и провозгласил его царем. Пелопия, узнав, к каким последствия привело ее признание, покончила с собой. Ее похоронили вместе с мужем, а Фиест стал править в Микенах.

5. Микены и Тиринф — древние города Арголиды

Долгое время о героической эпохе в истории аргосской земли было известно лишь из мифов и преданий. Но теперь, благодаря археологам, раскопавшим древние города Микены и Тиринф, у нас есть возможность гораздо лучше почувствовать быт и дух тех далеких времен. Мы можем прогуляться по улицам, по которым когда-то ходил Геракл, спуститься в подземелье, где томился вероломный Фиест, или подняться на башню, с которой взирал на своего могучего слугу трусливый Эврисфей, можем, наконец, пройти в тронный зал и представить, как вершил свой суд царь Атрей.

Арголидская долина представляет из себя большую котловину, раскинувшуюся на обоих берегах реки Инах. Со всех сторон ее окаймляет достаточно широкий пояс гор. Самым крупным центром этой области в XIV–XIII вв. до Р. Х. являлись Микены. Сосредоточием города была крепость, располагавшаяся на вершине высокого холма (278 м над уровнем моря). С северо-востока и востока крепость прикрывали два глубоких оврага. На юго-западе неприступной преградой для врагов служили крутые, обрывистые склоны холма, а западная сторона в середине XIV в. до Р. Х. была укреплена мощной стеной. Поблизости поднималось еще несколько холмов, густо заселенных богатыми ремесленниками и торговцами.

Об укреплениях Микен следует сказать особо. Древним мастерам пришлось вести строительство, приноравливаясь к сложному характеру местности. Стены то поднимаются на холм, то опускаются в овраг, но во всех случаях их высота одинакова — приблизительно 18 м от поверхности земли. Толщина стен составляла 6 м, но в некоторых местах она достигала 8–10 м. Величественной и необычной кажется их кладка: огромные грубо отесанные камни разных размеров и форм (некоторые из них весят несколько тонн). лежат один на другом; щели между ними заполняет глина или мелкие камни. Грекам, жившим много столетий спустя, уже в классическую эпоху, казалось, что стены из таких громадных камней не могли сложить простые смертные. Они приписывали их сооружение легендарным одноглазым гигантам — циклопам. Предполагается, что большую часть укреплений возвели в XIV в. до Р. Х. Однако интенсивное строительство продолжалось и в следующем столетии.

Дорога внутрь крепости вела через, так называемые, Львиные ворота. Они хорошо сохранились. Верхнюю часть ворот украшает треугольная известковая плита высотой 3 м с рельефным изображением двух львиц — они положили лапы на алтарь и грозно смотрят вниз на входящих в город. Ворота были достаточно высокими, чтобы в них мог проехать всадник и настолько широки, что бы пропустить колесницу. Снаружи подступ к ним прикрывал мощный четырехугольный бастион.

За воротами, на пороге которых видны выбоины, оставленные колесами колесниц, дорога поднимается вверх. С правой стороны от нее археологи раскопали несколько древних гробниц. (Считается, что похороненные в них правители жили в XVI в. до Р. Х.). С левой стороны располагаются остатки величественной лестницы, которая вела к царскому дворцу, построенному на вершине скалы, круто нависавшей над Львиными воротами.

Две стены разделяли дворец на три главные части: наружный портик, украшенный входной колоннадой, вестибюль и тронный зал. Вокруг них размещались жилые помещения, в которых проходила повседневная жизнь царской