И он поведал о коварной уловке Несса.

— Так вот оно что! — вздохнул Геракл. — Теперь мне понятен смысл одного давнего пророчества. Как-то раз Пифия предрекла, что я погибну от козней мертвого врага. Выходит, этот враг — Несс! Вот когда достала меня его месть.

Гилл велел положить отца на повозку и везти к подножию горы Эта вблизи Трахины. В этом месте Геракл пожелал расстаться с жизнью. Однако, как не спешили они, погоняя лошадей, известие о смертельном недуге героя дошло до города раньше. Бледная как смерть Деянира молча выслушала вестника, поднялась в спальню и пронзила себе грудь мечом. Гилл и Геракл узнали о ее кончине подъезжая к городу. Юноша не мог сдержать скорбных рыданий, а умирающий герой печально сказал: «Бедняжка Деянира! Она осудила себя слишком строго. Но пусть все знают, что я не виню ее в своей смерти».

Вскоре они добрались до Эты. Геракл приказал сложить на ее вершине огромный костер. Мучения его были так ужасны, что смерть в огне казалась сладостным избавлением.

— Сынок! — сказал он. — Пообещай мне, что ты женишься на Иоле.

— Как ты можешь просить меня об этом, отец? — воскликнул Гилл. — Эта женщина виновата во всех наших несчастьях!

— Не спорь со мной, мой мальчик! — попросил Геракл. — Ты сам знаешь, что она ни в чем не виновата. А своим отказом ты только усиливаешь мои страдания.

Гилл согласился исполнить последнюю волю отца. Геракл поднялся на кучу хвороста, расстелил поверх поленьев львиную шкуру, положил под голову дубину и велел сыну поджечь дрова. «Сделать то, что ты просишь, значит стать твоим убийцей! — возразил юноша. — Не требуй от меня того, что я никогда не смогу совершить!» Герой стал просить об этой услуге других, но никто не решался поднести смертоносный огонь к его костру. «Боги всевышние! — вскричал тогда Геракл. — Объясните этим упрямцам, что я умоляю их о помощи! Неужели за столько лет тяжких трудов, подвигов и сражений я не заслужил того, что имеет каждый смертный — спокойной кончины! Но нет! Эти люди, называющие себя моими друзьями, будут спокойно наблюдать, как яд терзает мои внутренности! Никто из них даже пальцем не пошевельнет, чтобы избавить меня от мук!» В это время на вершине Эты случайно оказался царевич из Мелибеи по имени Филоктет. Геракл обратился к нему с той же мольбой. А чтобы он не колебался, пообещал в награду лук и в придачу свои знаменитые отравленные стрелы. Филоктет, прельстившись наградой, бросил в кучу хвороста зажженный факел. Сухие дрова вспыхнули. Пламя со всех сторон охватило тело героя и, спустя короткое время, обратило его в пепел…

Гераклиды. Атрей и Фиест

1. Гераклиды в Афинах

Весть о мученической кончине Геракла мгновенно облетела всю Грецию. Все сокрушались о нем, и только в Микенах царило ликование.

— Наконец-то! — говорил Эврисфей, — боги услышали мои мольбы и избавили наш род от постоянной тревоги за будущее. Теперь, мои дети будут царствовать спокойно!

Но Фиест, который, как мы помним, приходился Эврисфею дядей, не разделял его радости.

— Как бы ни так! — сказал он. — Старый лев умер, но его львята живы! Погоди, наступит день, когда сыновья Геракла придут требовать у тебя свое достояние! Его слова заставили царя задуматься.

— Ты прав! — воскликнул он. — Пускай угроза пока не велика, не следует ей пренебрегать! Придется начать против Гераклидов войну. Помяни мое слово –

не пройдет и года, как я изгоню это вражье племя прочь из Греции!

Вскоре в Трахину прибыло посольство из Микен.

— Царь! — сказали пришельцы правившему здесь Кеику. — Ты очень неразборчив в друзьях! В твоем городе укрываются дети Геракла, а они враги нашего государя! Смотри как бы твоя недальновидность не довела тебя до войны с Микенами!

Кеик, испугавшись угроз, послал сказать Гиллу:

— Мое царство слишком мало, чтоб выдержать нападение Эврисфея! Ищите себе покровителей в другом месте!

Пришлось Гераклидам оставить город, в котором прошло все их детство, и отправиться на поиски нового прибежища. Младшие братья предлагали обосноваться в Фивах, в доме их бабки Алкмены, но Гилл настоял на том, чтобы идти в Афины. «Тесей не откажет в защите детям Геракла! — сказал он. — Ведь если он испугается угроз Эврисфея, померкнет слава его прежних подвигов!»

Так они и поступили! Добравшись до Марафона, Гераклиды сели у алтаря милосердия и стали молить о защите. Тесей сам пришел расспросить об их беде. — Царь! — отвечал ему Гилл. — Ты видишь перед собой несчастных потомков Геракла! Я — его старший сын Гилл. Это — мои младшие братья Ктесипп, Глен и Онит. Вместе с нами сестра Макария и моя невеста — Иола, дочь Эврита. Наш отец недавно умер, мать наложила на себя руки, а мы скитаемся по Греции, гонимые могучим царем Микен. Каждому, кто осмелится принять нас, Эврисфей грозит жестокой войной. От того, наверно, люди не торопятся давать нам приют.

— Вечным позором будет для афинян, — воскликнул Тесей, — если мы оставим без помощи семью великого Геракла! Пусть все знают, что эти люди отныне находятся под моей защитой!

Тоже повторил он микенским послам, которые явились к нему требовать выдачи Гераклидов, угрожая в противном случае войной.

— Ваш царь дошел до такой низости, что ополчился против детей, — гневно промолвил Тесей, — но пусть Эврисфей не думает, что мир состоит из одних трусов и подлецов! Афины свободный город! Мы даем убежище кому пожелаем и не перед кем не обязаны отчитываться в своих поступках!

Однако все знали, что война предстоит нелегкая. Ведь во всей Греции не было в то время города богаче и многолюднее Микен! По обыкновению, афиняне снарядили посольство в Дельфы, вопросить оракул об исходе сражения. Ответ Пифии гласил: «Тесей будет побежден, если Гераклиды не дадут Персефоне жертвы из своей семьи!» Узнав об оракуле, Гилл собрал братьев и сказал: «Нам предстоит тяжелый выбор! Кто-то из детей Геракла должен быть завтра принесен в жертву, иначе победа в битве достанется микенцам!» Ктесипп, Глен и Онит подавленно молчали. Тогда их сестра Макария сказала: «Мужчины в нашем роду — для того чтобы сражаться! А от женщин какой прок? Если победа над Эврисфеем зависит от такой малости, как моя жизнь, я с радостью пожертвую ей! Передайте нашему благодетелю, что я готова умереть!»

На другой день оба войска выстроились на марафонском поле. Прежде, чем началась битва, жрецы закололи Макарию и сожгли ее тело на высоком жертвеннике. Мужество, с которым